— Прячусь за спинами родителей. Уступил. Нет, так нельзя. Армандо, догони их. Скажи, что я пойду. Драться буду верхом, если придётся.

— Нет, — я схватила его за руку. — Если бы твои родители зашли утром, то увидели бы то, чего не должны. Хватит. Ты не единственный страж в этом мире. И твоя мама права, гвардейцам будет полезно увидеть, что их император умеет не только просиживать штаны в тронном зале.

Невежливо, но после знакомства с Лагертой я как-то осмелела. Летать ему, ага. Тем, кто только вышел из комы разрешения на полёт не выдавали!

Ливай недовольно посмотрел на меня.

— Я на ногах, а значит могу…, — он сделал шаг и покачнулся. — Чтоб его…

Я поймала его за руку. Ливай сжал зубы так крепко, что мне послышался скрип. Посмотрел на меня то ли с отчаянием, то ли с вызовом и жалостью. Представляю, что должно твориться в его голове. Проявил слабость, бла-бла, жена меня бросит.

— Армандо, поможешь немного?

— Идём, генерал, на ваше героическое ложе, — усмехнулся служитель и, закинув руку Ливая себе за шею, поволок в спальню.

Я догадывалась, что существование каталки муж с яростью проигнорирует, но и сама была рада оставить её.

Грустно это. Он боится собственной слабости, боится, что, если даст себе поблажку, случится страшное. Но ведь он не робот и не машина для убийств тёмных. Ливай — человек. Да умеет то, чему я вряд ли научусь, но человек, и ему необходимо отдохнуть.

По лестнице мы забирались долго. Ливай рвался самостоятельно покорять вершину, но Армандо, прочитав явно нецензурную молитву, опять подлез ему под руку. Я успела попросить слуг приготовить лёгкой еды. Кушать надо, но лучше не нагружать желудок слишком сильно.

Восхождение выбило остатки воинственности. Ливай позволил дотащить себя до комнаты и даже уложить в кровать. Потом служитель сослался на какие-то важные дела Ордена и сбежал, оставив нас вдвоём.

Я присела на край кровати. Почти не слезала с неё последние дни, а теперь чувствовала себя неловко. Будто Маша в сказке про медведей, которую застукали. То ли бежать, то ли сдаваться.

Очень хотелось устроиться на плече Ливая, и закрыть глаза. Как я делала, пока он спал. Так спокойно было, хоть и грустно. Но теперь он в сознании и… мне неловко. Я же нарушаю личное пространство. А вдруг он не любит, когда рядом кто-то есть? Привык один быть.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила я, чтобы тишина не звенела в ушах.

Ливай прикрыл глаза. Брови сошлись на переносице, в изломе что-то болезненное.

— Ты должна решить, к какому стражу уйдёшь от меня. Я мог бы познакомить с достойными.

— Что? — я ожидала услышать что угодно, кроме этого. Ливай умеет удивлять, но сейчас получилось неприятно. — Почему?

Он отвёл взгляд, стыдясь.

— Это очевидно. Свет послал мне жену, которой я недостоин из-за собственной слабости.

Как сложно понять его мир. Полный опасностей, монстров и жестокости не только к тёмным, друг к другу, но и к самому себе. На нас напали, пока он спасал город. Его отравили и мы чудом вернули его назад, а он винит во всём себя. Я привыкла утешать Игоря, который переживал из-за таких пустяков, над которыми Ливай посмеётся. При условии, что я смогу объяснить, почему это проблема.

Мне хотелось обнять мужа, прижать к себе и спрятать от всего мира, но я чувствовала, что Ливай не разрешит. Не позволит себе выглядеть ещё слабее. Это против его природы, убеждений и воспитания.

— Я не считаю, что ты слабый, — ответила я. — Ты чуть не сбежал на войну, едва в сознание вернулся.

— Я не сделал главного. Того, что обязан каждый муж, — его ладони сжались в кулаки, а голос стёк в шёпот. — Не защитил тебя. Позволил ублюдкам прикоснуться своими мерзкими, грязными пальцами. Я не имею права называться твоим супругом.

Вот из-за чего Ливай переживает больше всего? Не может себя простить. Я невольно вздрогнула.

Всё эти дни мои мысли занимал он, и переживания отодвинулись за край сознания. А теперь они выкатились и принялись вгрызаться в нервы. Я вспомнила неприятный запах, сальные руки, и липкие взгляды врагов. Кожа стала казаться очень грязной. Я сжалась и потёрла плечо, а потом поборола скромность, забралась на кровать и обняла Ливая.

Я такая грязная. Хочу ванну. Смыть всё это.

— Убил их ты. Если бы не защитил, они бы… сделали больше.

— Я позволил, — процедил он сквозь зубы. — Дай мне возможность, я бы воскрешал и убивал их вечно. С каждым разом всё медленнее и мучительнее. Жаль, что этим не сотрёшь те минуты из твоей памяти.

В его голосе я впервые слышала настолько яркие эмоции. В этом мире мало знают о любви, но их ненависть осязаема, как и лезвия мечей, торчащих из груди.

— Спасибо тебе. Что услышал и пришёл.