Услышав вдруг чьи шаги, я обернулся и увидел подошедшую Сати. Девушка выглядела грустной, ее ладонь лежала на рукоятке меча.

— Если вздумаешь мне мешать, я этого терпеть не собираюсь, — положил я кочергу себе на колени.

— Ни в коем случае, господин Кон, — вздохнула она. — Просто… советую вам сменить место, если вы не желаете спалить пирс.

— Хм, спасибо за совет.

Я внимательно проследил за тем, как Сати покидает окрестности пруда. Затем поменял местоположение, найдя плоский камень у воды. Подумав, разделся до нижнего белья, которое в Чайфу напоминало повязки суммоистов. Раз уж есть опасность спалить доски, то и одежда может сгореть.

Не став ждать святого знамения, я развернул бумажный конвертик, ссыпал себе в рот желтоватый светящийся порошок и сразу проглотил. Возникло ощущение, будто я сожрал раскаленные свинцовые шарики. Остро захотело исторгнуть все наружу, но я пересилил неприятные ощущения.

Жар начал быстро разгораться в груди, перебираясь на остальные части тела. Я не мог контролировать данный процесс. Духовный огонь вышел из повиновения. Пламя принялось вырываться из конечностей и торса, тревожить разум. Изо рта, ушей и носа повалил черный огонь.

Нарастающая боль распространилась по организму, однако волевым усилием мне удалось немного унять творившийся хаос. Я восстановил в голове привычный мне якорь, использующийся на тренировках Ши, и боль немного отступила. Тело терзал адский жар, похлеще чем в баньке закалки для Рекрутов. Черный огонь вырывался из малейших пор, лизал мою кожу, стекал по спине и перекидывался на камень, на котором я сидел. Меня поджаривали словно дичь в духовке. Запах горелой плоти ударил в ноздри.

Тем не менее, я следовал указаниям и терпел ужасную боль, чувствуя, как где-то в глубине Дао происходят изменения. Образ несносной девчонки позволял мне сохранять рассудок. Телесные ожоги терпеть было легче, чем головную боль.

Я потерял счет времени. Казалось, мое терзаемое тело, душа и разум пребывали в огненном аду уже часы или дни. Сложно было понять, сколько на самом деле прошло времени.

Желание стать сильнее, отомстить многочисленным обидчикам, укротить внутренний огонь и обрести могущество держало меня в сознании. Истинные кочегары не боятся огня!

Однако все имело свои пределы, в том числе мое тело и мозг. Я почувствовал накатывающую темноту. Кости нестерпимо горели черным огнем и безумно ныли. Каждую клеточку моего тела поджаривали на открытом огне. Сознание начало затухать.

Вдруг я почувствовал некую внутреннюю завершенность. Дао, моя душа сгорела дотла и возродилась в новом, пока еще хрупком облике.

Я попытался открыть глаза, но увидел лишь пляшущее черное пламя. Конечности не слушались. На секунду я запаниковал, осознав, что могу в прямом смысле сгореть. Но затем собрался, успокоил разум и послал телу сигнал двигаться.

Тело отреагировал вяло, но мне удалось скатиться с камня и упасть в мелководье. Вода в пруду зашипела, моментально превращаясь в разгоряченный пар. Еще несколько дерганных движений, и я смог наконец полностью погрузиться в воду. Удалось хотя бы перевернуться на спину. Захлебнуться при переходе на новую ступень — не самая благородная смерть для великого практика.

Я оттолкнулся от дна и отплыл к более глубокой части пруда. Вода кипела вокруг меня, булькали пузыри, вверх поднимался пар и струйки черного огня. Но постепенно жар спадал. Дао перестало производить духовную энергию словно сумасшедшее, а излишки тепла быстро утилизировались в холодных водах.

Через какое-то время огнеизвержение прекратилось. Я чувствовал ужасную слабость, тело слушалось скверно. Такое ощущение, словно меня пропустили через мясорубку в фарш, а потом поджарили на сковородке. Кое-как я выплыл на берег и развалился в траве.

— Не… плохо… вос… пылал… — прохрипел я еле ворочающимся языком.

Без огненной подпитки мокрое тело начал одолевать зимний морозец. Через огонь, воду и медные трубы практически. Я с трудом приподнялся на локте. Вдруг на меня накинули одеяло. Повернув голову, я увидел Сати, старающуюся не смотреть на мое обнаженное тело. Повязка моя сгорела в огне.

— Я помогу вам, господин Кон.

Бхоль подставила мне свое крепкое плечо и помогла доковылять до приютившего нас дома. Уложила в комнате, укутала и нагрела небольшой тепловой камень рядом.

— У меня получилось? — задал я волнующий меня вопрос.

— Посмотрим на цвет вашего огня… — пожала плечами спутница.

Вечером я просыпался от дикого голода. Опустошив все съедобные запасы в доме, снова провалился в беспокойную дрему.

Проснувшись утром, я прислушался к своему Дао и понял, что духовный котел наконец заработал. Само собой, первым делом я попробовал выпустить ци наружу, чтобы проверить результат. Духовный огонь повиновался неохотно, а все внутренние каналы будто бы ватой забило. В итоге мне удалось исторгнуть над ладонью язычок пламени. Поначалу огонь показался мне черного цвета, отчего разум подвергся приступу разочарования. Но спустя время в пламени проявились серые нотки, словно первое время шел старый, застоявшийся дым, а теперь появился настоящий огонь. Вскоре серый цвет стал превалировать. Черные тона не ушли совсем, но чистого огня ни у практиков, ни у зверей я не видел пока. Есть! Я больше не Личинка, а благородная Лягушка!