— Сбавь тон, Эверетт. — отрезала деогенса. Ретт сглотнул, закрыл рот и выпрямился. — Все ясно. Ты не устоял и поимел эту девчонку и тут же решил, что это доказывает все твои безумные идеи. Не будь смешон. Волчья тяга потому и волчья, что возникает только между волками!

— Тогда почему я переспал с ней, деогенса? Почему твое слово не властно надо мной больше? Единственное объяснение — мы пара.

— Нет, не единственное.

Ретт удивленно поднял брови.

— Ретт… — мать пододвинула под спину подушку и Ретт виновато отвел глаза. Она была усталой, наверняка легла за полночь, разгребая бесконечные заботы стаи. Живот под сорочкой уже обозначился довольно сильно. Ретт с нежностью поглядел на ее рыжие, такие непривычные для Шефердов волосы и светлую кожу. Мама всегда была не такой, как все, кого он знал, и он искренне любил и восхищался и ее красотой и ее силой. Когда-то в детстве Ретт был в восторге, что у него есть Хел, старший брат, а потом и сестренки… К моменту рождения Роберта бесконечная обязанность матери рожать волков уже стояла у него поперек горла. Роберт не был виноват в этом, но все же к младшему брату у Ретта было куда меньше теплых чувств, чем к Хелу. И вот опять. Мать снова носит ребенка. Ретту надоело это куда сильнее, чем нытье отца о том, чтобы он обзавелся отпрысками. Ретту было двадцать три и по меркам стаи у него уже должно было быть двое, а то и трое волчат. Да, не в браке и что с того? Волки погибали в войнах, а малочисленные стаи приходили в упадок и вырождались. Шефердов должно было быть много и точка.

Но Ретт сам невольный в своей судьбе и занятиях не желал ребенка, которому будет уготована та же судьба — воевать. Без вариантов.

— Ты же не болван и все прекрасно понимаешь. Давай, мой умный сын, скажи по какой причине волк может нарушить слово старшего?

Ретт поджал губы и помялся, прежде чем ответить. Такую дерзость он в жизни не говорил ни отцу ни матери.

— Потому что он сам становится альфой стаи. И власть старых вожаков над ним слабеет.

— Браво, Ретт, неужели дошло, наконец? Не пойму как с такими мозгами ты умудрился преуспеть в своей алхимии, — насмешливо фыркнула мать.

— Но я не могу быть альфой! Я второй сын и Хел…

— Стаю берет не первый щенок в помете, а сильнейший! — отрезала графиня. Ретт стоял как громом пораженный. Он черт побери никогда не хотел быть альфой Шефердов! Ни-ко-гда! Вести всю стаю, тащить такую ответственность. Рожать в год по ребенку и смотреть потом как они грызутся за власть. Ретт отел стать алхимиком, в этом ему было резко и категорично отказано. Тогда он наплевал на свою военную карьеру и все равно подспудно с Жаном, но занимался любимым делом, ожидая, что со временем Хельстром возьмет стаю и все эти военные и политические дела, ясное дело, падут на его плечи.

А теперь ему говорят что это будет не Хел, а он?!

— Нет. Нет, это невозможно. — он отвернулся и стал ходить по спальне туда и сюда. — Хел куда здоровее меня и сильнее. Он пусть и берет стаю. Я никогда не унижу его таким образом.

— Ретт, ты рассуждаешь как человек. Мы волки. Все будет так, как должно быть, и ты ничего с этим не поделаешь. Никто не будет подчиняться Хелу, если ты не будешь ему подчиняться.

— Я буду! — горячо заверил Ретт. — Буду!

— Нет, не будешь. Ох, милый, иди сюда. — мать поманила его рукой. Ретт подошел и сел на краешек постели. Он чувствовал себя растерянным мальчишкой, которому велят бросить свои игрушки и отправляться в нудную школу вместо старшего брата.

— Это все произойдет не сегодня, — мать взяла его руку и нежно погладила. — И не завтра. И не через год. Но это произойдет. Ты сильнейший из моих детей и каждому это ясно. Ты станешь главой стаи, а твоя волчица станет деогенсой вместо меня.

— Но почему?! Хел первенец. Мы с ним одинаковые, почему я сильнее? — Ретт растеряно неверяще бормотал себе под нос. Известия сразили его наповал и ему все казалось, что это какая-то нелепица! Сущая нелепица. Ну да, у Хела сейчас сложный период, но он обязательно оправится. И снова будет самым свирепым и здоровенным волком в стае. Как может быть, что он, Ретт, не будет ему подчиняться? Да это безумие! Гораздо, гораздо правдоподобнее звучало, что по какой-то волшебной причине его волчье влечение привязало его к Терезе Доплер без капли оборотнической крови.

— Так уж вышло. — графиня опустила глаза. — Бояться нормально, Ретт. Ты свыкнешься с этой мыслью, как я свыклась в свое время. Как бы мы ни были похожи на людей и как бы ни старались жить в их мире по их законам, у нас есть собственные. Ты станешь альфой, всем у кого есть глаза это очевидно, даже Хелу.

Ретт вскочил, отбросив ее ладонь. Краска стыда бросилась ему в лицо. Так брат знает? Он знает, что Ретт со временем сместит его с позиции главного наследника?! Но он же не хочет этого! Он черт побери любит Хела и желает ему добра!

— Только не говори, что он пьет из-за этого! — взмолился Ретт.

— Конечно, нет. Вернее, не только. — деогенса вдруг нахмурилась. Ретт тоже. Это было за гранью того, что оборотни могли объяснить людям. Не нюх и не слух. Чутье. Осязание опасности, что дарили им хищнические инстинкты.

Что-то громко хлопнуло с другой стороны дома.

— Нападение? — Аталанта вскочила на ноги и задергала шнур, будя бдительную дополнительную охрану поместья.

Ретт мигом втянул воздух и тонкой нитью услышал опасный запах крови.

— Я чую кровь! — он сосредоточился и снова медленно потянул носом. — У задних ворот.

— Иди! — в спальню графини уже ворвались ее волчицы-спутницы, личная охрана и телохранители.

Ретт распахнул окно. Спальня матери была на третьем этаже, но ему это было не помехой. Он выпрыгнул, оборачиваясь прямо в воздухе, и приземлился уже на лапы. Понесся по дорожкам, огибая здание.

Он чуял. Кровь! Много! Тела… двое! Охрана убита!

Он чуял Тесс. Тонкая нитка запаха тянулась от дома к воротам. Ее украли! Леонид!