— Кто вы? — спокойно спросил Эгиль и расслабленно откинулся на спинку стула.

— Хенбетестир, но не утруждайтесь запоминать моё имя. Я пришёл просто поговорить с вами, как и сказал ранее. После этого я уйду и больше не буду смущать вас своим присутствием. Вам необязательно помнить обо мне, вам, очевидно, и так хватает причин для беспокойства.

Хенбетестир говорил эти странные и очевидно подозрительные вещи так спокойно, что туман в мыслях становился только плотнее, поэтому в ответ на услышанное Эгиль только плечами. Иногда и поговорить можно, почему нет? Он в коем-то веке был действительно спокоен и хотел растянуть этот момент. Эгиль, чьё имя было известно среди магов и стало синонимом ужасной смерти, кто пугал многих, сам успел позабыть, что такое не испытывать вечный страх.

— Вы хотите поговорить о чём-то конкретном? Просто перетереть мне кости вы могли бы и с кем-то другим. Легко найти тех, кто в красках расскажут, почему я ужасен как человек и хорош как палач.

— Сплетен я слышал уже достаточно, но я бы хотел услышать о вас от вас. Вы ведь не без причины стали таким. Какой была ваша жизнь? Что заставило вас стать палачом?

— Я стал им, потому что сам того захотел, — хмыкнул Эгиль. — Я ненавижу магов и желаю им только умереть в мучениях. Их существование приносит людям только несчастья. В моей жизни от них были только несчастья… Вы хотите знать, как так вышло? Давайте начнём с начала…

Эгиль родился в деревне близ границ Валлерала, за которыми — только пустоши: земли, убитые магией. Печально известные места, то и дело страдавшие от нападений одичавших, сошедших с ума древних магов. Раньше нападения были редкими, одиночными, поэтому хватало имевшейся на месте охраны. Большая часть семей в той деревне произошла от таких же охранников границы, потомки которых не захотели покидать эти земли, считая их своей ответственностью. Глупая и смертельная убеждённость.

Да, долгие годы удавалось обходиться малыми жертвами, но когда Эгилю было шесть лет, случилось непредвиденное: маги начали нападать на границы группами. Те деревни, которые располагались ближе к пустошам, оказались стёрты за считаные дни. Несмотря на срочную мобилизацию, требовалось много времени, чтобы стянуть к границам достаточно сил. Эгиль успел затаиться, его успели спасти, как и многих других осиротевших друзей, но он видел смерть всех своих близких.

Его мать разорвало на куски. Эгиль помнил, как трясся от страха, стараясь не издать ни звука, а по щеке, раненной осколком ребра, сползал кусок её лёгких. Его отец в одно мгновение просто вспыхнул. И сгорел заживо. Бабушке свернули шею корни. Этот хруст до сих пор преследовал Эгиля во снах. Дедушку сожрала тьма. Сначала он сошёл с ума и зарубил своего второго сына — дядю Эгиля, — потом распотрошил дочь и повесился на её кишках. Его труп тут же был сожран чёрной тварью. Эгиль пытался сбежать, а вокруг были трупы тех, кого он знал. Или их ошмётки. Кто-то кричал в агонии, кто-то сошёл с ума и даже лишившись части конечностей пытался напасть на других. А вокруг мельтешили твари. Маги. Они были так сильны, что в их облике не осталось ничего человеческого. Родные земли гибли извращённой, безумной смертью.

— Разве, увидев всё это, можно относиться к магам иначе? Зная, какими они становятся в итоге. Зная, что они могут сотворить с теми, кто просто жил. Мы даже не были частью церкви, которая издавна знала, как ужасна магия, и пыталась образумить остальных. Мы просто… Жили. Тихо, спокойно. Даже с миром дел особо не имели, ведь к пустошам редко решался прийти кто-то новый. Кроме воинов, конечно, чтобы защищать границы. Столько людей просто погибло от магии… — Эгиль горько усмехнулся и прикрыл глаза. От воспоминаний о детстве его снова начало трясти.

В тот день в его душе дали ростки ненависть и страх. И всё же Эгиль смог пережить ту ночь. Он был спасён воинами, которые успели добраться до тех мест. В ближайшей церкви, которую переоборудовали под лечебницу, был также организован временный приют для спасённых детей. Тогда не было возможности отправить их в более безопасное место, к тому же, многим требовалась медицинская помощь. Защита границ от магов легла на род Гвалгвен. Все мужчины этого рода были воинами, а женщины — целителями. Поэтому забота о детях легла на тех целителей, которые были отправлены для поддержки воинов.

— Главная, на кого легла забота о детях, была сестра главы рода. Мы звали её Элли. Чудесная и очень сострадательная женщина… — вспоминая о ней, Эгиль впервые искренне и мягко улыбнулся. — Была, — резко добавил он.

Маги смогли добраться до церкви-приюта. И хотя туда были направлены воины, они не смогли прибыть раньше магов. Погибли многие целители, когда пытались спасти детей. Погибли многие дети, среди них ведь было достаточно и совсем маленьких, и ещё не успевших поправиться. Эгиль выжил и тогда, но только потому, что Элли закрыла его собой.

— Маги снова убили тех, с кем я успел сблизиться. Они убили даже её… — голос Эгиля дрогнул, он сжал руку в кулак и с отчаянием посмотрел на собеседника. — Её! В чём она была виновата?! Она только спасала жизни! Ей даже комара было сложно прибить! — воскликнул Эгиль и даже привстал, опираясь на стол, но потом выдохнул, успокаиваясь, и снова сел.

Тогда Эгиль полностью убедился в правоте церкви и решил пройти обучение, чтобы помогать очищать мир от магической заразы. Конечно, через какое-то время и ценою больших жертв, особенно среди обычных людей, древних магов удалось усмирить. Убить. Но магия-то никуда не делась, никуда не делись обычные маги, которые тоже были опасны. Кто сказал, что любой из них не может сойти с ума и начать убивать всех вокруг? Теми жестокими способами, которым люди совсем ничего не могли противопоставить. От этого могло уберечь только одно — уничтожение всех магов.