— Не знаю, почему она так решила, но, поверь, если бы ведьма воздействовала на кого-нибудь, я бы это почувствовал. Я ведь маг, не забывай. И про Эгиля я знаю, он нередко ночами ходит, пытается за остальными следить, но и ему ведь нужно спать, поэтому порою случается то, что случилось недавно. Он ведь винит себя за это, хотя, спрашивается, он тут причём? Мы теперь друг для друга семья и должны друг другу верить. У всех свои странности, и у всех есть на это причины.

Камилла, ничего не ответив, сильнее прижалась к Эрлу, крепко вцепившись в его плащ. Ей было сложно вот так сразу изменить своё мнение, но, наверное, стоило попытаться. Но потом, сейчас ей не хотелось думать об этом. Ни о чём не хотелось думать, только обнять как можно крепче и сидеть так. Чтобы время остановилось, позволило растянуть это мгновение. Так не могло продолжаться вечно, но немного подольше… Всего лишь немного подольше, на несколько минут. Уйти, спрятаться от суеты и страхов жизни в объятиях, как можно лучше сохранив в памяти этот момент. Она ведь не просила о многом, не просила, чтобы спасение пришло само, все вопросы решились в одно мгновение, чтобы жизнь превратилась в сказку. Просто чуть дольше побыть рядом с тем — как неожиданно пришло понимание! — кто так незаметно стал очень дорог. Слово за слово, встреча за встречей, просто знакомый стал другом, друг… Пока точно не получалось утверждать, кем именно, но кем-то действительно важным, своим, обязательной частью жизни.

Она с трудом оторвалась, и то только потому, что сидела на ногах и те начали затекать, а это портило момент. Спустив ноги вниз, Камилла положила голову на плечо Эрлу и взяла его за руку. Тот улыбнулся, чуть крепче сжимая руку.

— Знаешь, насчёт кольца… Наверное, пока что действительно лучше не снимай его. Я, кажется, видел упоминание чего-то подобного. Постараюсь найти и тогда уже скажу точнее.

Ками кивнула. Ей как-то без разницы — есть кольцо на пальце, нет — оно всё равно не мешало, так что можно и не снимать. Хотя, конечно, стоило всё же прежде его показать, но что уж теперь поделаешь? Думать надо было раньше, а с этим почему-то постоянно возникали проблемы.

Мирно сидеть рядом — это, конечно, хорошо, но время неумолимо, время продолжало идти вперёд, а разговоры и опущенные шторы не помогали за ним уследить, скорее даже наоборот. Ночь наступила, хотелось того или нет, а это имело свои последствия. Эрланн неожиданно отдёрнулся и согнулся, схватившись за голову. Камилла испуганно посмотрела на него, ему явно было больно, но она не знала, что произошло, что делать.

— Эрл, что с-случилось?.. — голос-предатель дрогнул, выдав волнение.

Эрл выставил в сторону одну руку, как бы останавливая, прося успокоиться. Можно было бы воспринять этот жест как «всё в порядке», но только на порядок оно никоим образом не походило. Когда порядок, не хватаются за голову и не кривятся от боли. Но Камилла послушалась. Застыла, смотря испуганно на происходящее, и постепенно замечала, что рога становились меньше, словно врастали обратно в голову, а волосы постепенно приобрели светлый каштановый цвет. Так вот, как он снова становился человеком.

Опустив руки, когда всё закончилось, Эрланн устало откинулся на спинку дивана, всё ещё держа глаза прикрытыми. Он дышал несколько неровно и иногда морщился, но, похоже, это было остаточной реакцией.

— И часто такое происходит? — осторожно спросила Камилла, снова оказываясь рядом, но почему-то боясь дотронуться. Глупый вышел вопрос.

— Каждый день. Извини, надо было следить за временем и не засиживаться, не хотел пугать… — Эрланн виновато посмотрел на Ками, и та с удивлением заметила, что настоящий цвет его глаз — ореховый. Совершенно нормальный, понятный и довольно приятный цвет.

— Не беспокойся об этом. Не извиняйся. Зато теперь я знаю, как ты выглядел раньше на самом деле, — она попыталась ободряюще улыбнуться. — А то в прошлый раз темно было.

— Жаль только, что для меня обе внешности одинаково чужие. И смена у них неприятная. Не нравятся они мне этим…

— А мне они нравятся! И… И ты тоже нравишься! В любом виде, — вдруг выпалила Камилла, умудрившись при этом даже взгляд не отвести, но зато явно покраснев.

Эрланн закашлялся, подавившись воздухом. Удивлённо посмотрев на Камиллу, он сначала грешным делом подумал о том, что либо со слухом проблемы, либо галлюцинации начались, но, вроде бы, ничем подобным не страдал, предпосылок к этому не было…

— Ты это сейчас серьёзно сказала? — неуверенно переспросил он, пытаясь безуспешно найти подвох.

— Более чем. Неужели похоже на то, что я вру? Так могу повторить, мне несложно, — Камилла усмехнулась и развела руками.

— Нет, пожалуй, не надо… — пробормотал Эрл, всё ещё пребывая в каком-то обескураженном состоянии. Это сейчас было признание или что? Скорость работы мозга и способность соображать явно начали подводить, не желая воспринимать услышанное. Он даже не думал, что подобная ситуация может произойти и уж тем более не планировал, как в таком случае реагировать, как себя вести, что отвечать… И всё-таки, это точно не померещилось?

Камилла вздохнула. Она догадывалась, что такая реакция объяснялась замешательством, и пускай хотела бы услышать хоть какой-то ответ, но понимала, что торопить с этим неправильно. Она и сама сейчас подивилась собственной бойкости, не понимая, что её вообще толкнуло на эти слова. Наверное, внутренний голос устал что-то мямлить и решил ясно расставить точки над «ё». Слишком ясно. Зевнув, Ками обняла решившего изобразить из себя статую Эрланна и прикрыла глаза.

— Я устала. Я слишком устала и третью ночь недосыпания не переживу, — пробубнила она, пытаясь поудобнее устроить голову на новой живой подушке.

— Так поспи. Что тебе мешает? — немного оттаяв, Эрл слегка улыбнулся и осторожно начал перебирать тёмные растрёпанные волосы, которые — он только сейчас заметил — были ещё немного влажными.

— Не хочу тебя отпускать.

— Так не отпускай.

— Ты никуда не денешься?

— Не денусь.

— Плащ неудобный.

— Да.

— И сердце у тебя не бьётся…

— Ага.

Вскоре Камилла заснула, что стало ясно по тихому и размеренному посапыванию, а также по ослабевшей хватке. Подняв её на руки, Эрланн переложил Ками на кровать, накрыл одеялом и, наклонившись, осторожно поцеловал в висок.