— Ну, с одном вопросом мы разобрались, — Лауге подал хранительнице руку, помогая встать. — Но откуда крылья?

— Они у меня уже давно появились, — она пожала плечами, — просто в замке я их скрываю, чтобы не беспокоить Эрла. Он ведь и так много сил тратит на то, чтобы осколки сдерживать. Слишком много. И, пожалуйста, не говорите ему ничего, — Гленда с мольбой посмотрела на хранителей, прижав руки к груди. — Я могу ходить не одна, если вас это беспокоит. Только не говорите, он ведь и слушать не станет, что для его же блага это. Либо, чего хуже, найдёт повод себя винить… А ведь ему помощь нужна не меньше, чем нам! Но если мы и можем что сделать, то совсем мало. Несравнимо с тем, что он делает для нас.

На правах старшей Фрейя хотела проявить строгость, упрекнуть хотя бы в том, что Гленда никому ничего не сказала ранее, но, как оказалось, даже ей не хватало воли, чтобы возразить малышке. Лауге же было легче её понять, а потому он даже сообщил, что если понадобится помощь в незаметном покидании замка, то на него и Исаака всегда можно положиться. В конце концов, хранители ведь тоже должны заботиться о Мастере, а не быть эгоистами.

Повернув обратно, они так и не заметили затаившегося за деревьями неизвестного в неуместном в данной обстановке плаще, расшитом серебром. Мужчина с подозрительным вниманием и странным, даже пугающим, интересом рассматривал ещё не скрытые крылья Гленды. Они сильно напоминали крылья священной птицы, вещей птицы, которая говорила устами Всевышнего и которая подала знак начать охоту. Однако после того случая не было ни одного достоверного сведения о новом её появлении, птица пропала, вновь стала просто легендой. Быть может, её просто плохо искали?

Возле ворот хранители встретили только-только вернувшихся из города сестёр, которые оказались заметно удивлены столь неожиданной встречей, однако расспрашивать не стали. Возле ясеня были замечены Мейлир и Мейнир, первый лечил дерево, попутно убеждая, что не стоило близко к сердцу принимать такие мелочи и расстраиваться из-за них. Мейнир едва заметно кивала в ответ, словно и не слушала его вовсе, а просто на автомате, по привычке, соглашалась со всем, что слышала.

На входе их встретил Исаак, который сообщил, что ему даже не пришлось ничего выдумывать, так как всё это время Эрланн дремал в гостиной. Гленда улыбнулась, услышав эту новость и, поблагодарив всех за помощь и понимание, побежала в сторону кухни.

Камилла недолго постояла, размышляя о чём-то, а потом, передав вещи сестре и пробормотав какую-то отговорку-объяснение, поспешила следом. Всё же ей очень хотелось спросить о произошедшем. Казалось, что это шанс побольше узнать об Эрле, тем более что после его вечернего визита появился ещё один вопрос, если, конечно, ей не померещился их последний диалог. Сонному состоянию доверять нельзя, но мало ли.

Похоже, этот поступок был слишком очевидным, так как Гленда, которая на удивление быстро добралась до кухни и уже вовсю занималась приготовлениями, даже не обернувшись, поприветствовала Камиллу и сказала, что как раз с ней и хотела сейчас поговорить. Даже, можно сказать, ждала.

— Я настолько предсказуема? — коротко рассмеялась Камилла и устроилась на табуретке.

— Просто иначе это была бы не ты, — откликнулась Гленда, доставая из шкафчика ступку.

Ками хотела было задать вопрос, но была вежливо остановлена виновато улыбнувшейся хранительницей:

— Я знаю, для начала ты хочешь спросить, почему мы встретились. Я уходила в лес, но это заметили и пошли меня искать, думали, убежала, как тогда Дикра. Нет, у меня была причина, и делала это не в первый раз, — она на мгновение отвела взгляд, — просто удавалось быть незаметной. Понимаешь… Я регулярно завариваю их Эрлу, правда, об этом не знают, но травы для этого надо ходить собирать в лес…

— А зачем нужен этот отвар? — поинтересовалась Ками, наблюдая за действиями хранительницы. Да, по той было видно, что далеко не первый раз его приготовлениями занималась.

Гленда молчала, как и всегда, когда хотела поведать о чём-то важном, и потому собиралась с мыслями. Тишину нарушали только стук пестика о ступку, и начинавшая закипать вода. Наконец, она залила водой травы и оставила их настаиваться, а после присела напротив Камиллы.

— Ты, конечно, помнишь сказку о духе и ведьме? — она скорее констатировала факт, чем спросила. — Помнишь, что случилось с ним после раскола сферы?

— Он… Вселился в младенца, который должен был умереть? — неуверенно ответила Камилла после некоторой запинки.

— Именно, — Гленда кивнула. — Духу нужно было тело, но если бы он вселился в кого-то другого — неизвестно, к чему бы привело наличие двух душ в одном теле, да и нарушение судеб… И, скорее всего, так происходит каждый раз. Дух выбирает тех, кто должен был умереть после рождения, либо мертворождённых. В общем, в случае с Осваллем было именно второе, по крайней мере, бабушка рассказывала, что младенец, которого считали мёртвым, неожиданно задышал…

Камилла вздрогнула, услышав это. Гленда тоже выглядела бледноватой, но продолжала говорить. Она рассказала, что, как удалось узнать из какой-то невзрачной серой книжки, в целом, довольно скучной и такой же серой по своему содержанию, духи адаптировались под миры, в которых оказались. Они способны создавать иллюзию жизни — у них бьются сердца, они едят, внешность меняется словно под влиянием времени… Но на это приходится тратить собственные силы, так как изначально тело духа — просто оболочка, вписавшаяся в обстановку. Что-то похожее, видимо, применимо и к Мастеру — он тоже, пускай и неосознанно, тратил силы на «поддержание жизни», правда, только до тех пор, пока не пробуждался дух. Однако в его случае недосып, недоедание, частые волнения, большие затраты сил на какие-то другие вещи и некоторые другие факторы заметно подрывали самочувствие. Это нормально для людей, но не для духов.