Ирмелин нервно постукивала каблуком, размышляя над тем, где ещё могла бы находиться сестра. Её беспокоило самочувствие Камиллы, которую никак не получалось найти, хотя, кажется, уже под каждый камень довелось заглянуть. А время тикало, за час до обеда надо было ещё кое с кем встретиться. Сестра, конечно, важнее встречи, просто некрасиво получится, если не явится. Да, поймут, да, не осудят, и всё равно данное слово надо держать.

Выгляну в окно, Ирма вздохнула. Погожие дни имели скверную привычку омрачаться, впрочем, как и непогожие. Каким бы ни был день в этом замке, заранее радоваться и расслабляться не стоило. И всё же, где сестра? Стоило лучше следить за ней, но в замке Камилла обычно что-то высматривала, выискивала, всё ещё надеясь, что способна оказать какую-нибудь помощь, тогда как Ирмелин была занята делами по хозяйству. Она понимала, что не в её силах, вопреки всем этим нелепым предсказаниям и предназначениям, что-то изменить, так лучше позаботиться о более насущных проблемах, таких как тёплая еда, чистая постель и отсутствие сантиметровых слоёв пыли на всех горизонтальных поверхностях. Даже если эти дни окажутся последними, пускай в них будет хоть что-то приятное.

— Надо быть оптимистичнее, — упрекнула она себя и направилась к комнате. Всегда есть шанс, что Камилла решит туда вернуться.

Что же, в этот раз удача оказалась на стороне старшей сестры. Возвращавшаяся младшенькая первая заметила Ирму и, подбежав, радостно заключила её в объятия. Ирмелин улыбнулась и обняла сестру в ответ. Немного так постояв, она растрепала Камилле волосы, мысленно отметив, что пора их постричь, и попросила отпустить уже, иначе они так до самого обеда простоят, а это пускай и заманчивая идея, но не настолько, чтобы ей последовать.

— Я тебя еле отыскала, — одновременно произнесли они и рассмеялись.

Камилла — потому что сестра снова слишком переживала, что стало ясно и по её словам, и по выражению лица, а Ирмелин из-за нелепости ситуации. Когда двое друг друга ищут, нередко найти становится только труднее.

— И всё же, где ты была? — уточнила Ирма, отсмеявшись.

— Да вот, было тут такое… — Камилла протянула сестре обруч, который взяла специально чтобы показать, а потом отдать Мейлиру, и рассказала о визите в башню.

В процессе рассказа она заметила, что не выходило вспомнить, где именно находился проход в башню и как удалось его отыскать, но не стала придавать этому большого значения, добавив, что не горит желанием снова посещать это место. Почему не горит — сама не поняла, там ведь вроде как интересно было, только воспоминания какие-то неприятные. Ирмелин внимательно слушала, вертя в руках обруч. На первый взгляд — очередная старинная вещица, коих тут за века скопилось на пару-тройку магазинов антиквариата, но с другой стороны, вещь, которая принадлежала королеве, причём королеве-ведьме, могла таить в себе нечто особенное. Только обычному человеку почувствовать это всё равно не было дано. Всё равно, что попросить кого-то вроде Фрейи объяснить различия в разных фасонах юбок, либо расспросить Элеонору о наиболее эффективных способах пыток. Первая пошлёт в речке утопиться, потому что нет этих различий — всё ужасно неудобно, а вторая даже слова сказать не сможет, расплакавшись в приступе жалости ко всему живому.

Услышав про Мейлира, Ирма покачала головой. Вот уж точно, наловчился так, что и не раскусишь. Она считала себя достаточно внимательной к мелочам, но призналась, что даже не подозревала о наличии у хранителя проблем с ногой. Ещё бы! В высшем обществе глаза у стервятников в разы острее, их обмануть — особое искусство, непостижимое для уроженки городка возле леса. Такому не то, что годами учатся, это с молоком матери впитывают, а закрепляя первой незамеченной каплей яда в бокале.

— Это, конечно, чудесно, но ты как себя чувствуешь? — перешла старшая к более интересовавшей её теме.

— Ну… — протянула Камилла, отводя взгляд. — Не очень хорошо, — всё же призналась она. — Отдам обруч и пойду отдыхать. Послезавтра же работа, надо в форме быть. Иначе от расспросов Доры не отобьюсь… А так хоть послушаю про её новую любовь, которую она наверняка на празднике встретила.

Ирмелин похвалила сестру за здравомыслие, вернула украшение и попросила постараться не проспать время обеда, после чего они временно распрощались, и Ирма направилась к главной лестнице. Теперь можно было со спокойной душой повидаться с Эгилем, который наверняка уже ждал, усевшись на верхних перилах, которые словно соединяли две лестницы, при взгляде со стороны входа превращая их в одно целое.

Старшая искренне не понимала, почему Ками называла его водорослью, ведь кроме цвета волос ничего общего заметить не удавалось, но если Эгиль не обижался на подобное, не возмущался, то всё ведь в порядке? Иногда, правда, казалось, что он в принципе не способен испытывать подобные эмоции, как и некоторые другие. Или выражать их. Ирма проводила с хранителем времени больше, чем многие другие обитатели замка, однако почти всегда видела его с одним и тем же выражением лица, как-то научившись при этом распознавать различные эмоции. Уставший, угрюмый и напряжённый, словно от каждого камня, от каждой щели ждал подвоха — вот каким обычно виделся хранитель. Последнее, к слову, обычно толковали иначе, принимая за насмешку, издёвку, недовольство… В общем, что угодно, кроме правды.

Остановившись возле лестницы, Ирмелин оглянулась, к своему удивлению не обнаружив Эгиля. Опоздать он не мог, а вот услышать шаги и… В следующий момент хранитель подкрался к ней и поцеловал в левую щёку, обхватив за талию. Ирма улыбнулась и поцеловала его в ответ, для чего пришлось привстать на носках.

— Извини, я задержалась. Никак не могла найти Ками.

— Она опять неприятности искала? — устало поинтересовался Эгиль.

— В этот раз она делала это не одна, а с Эрлом и Мейлиром, так что можешь так не напрягаться. — Одарив хранителя ободряющей улыбкой, Ирмелин сжала его руку. Эгиль вздохнул и покачал головой — понять и принять безрассудство ему было трудно. — К тому же, пусть лучше она их ищет днём, чем ночью, раз уж не может бездействовать.