– Вам не страшно?

– А чего бояться? Хотели бы убить – сделали это сразу. Тем более пистолет, вроде вашего, я уже видел.

Фельдфебель кивнул:

– После вакцины могут возникнуть головокружение, тошнота и головные боли.

– Ясно…

Укол был почти безболезненным, я посидел минут пять и попробовал встать, голова закружилась и я понял что падаю, спустя мгновение, я очутился во тьме…

Фельдфебель ошарашено смотрел на растянувшегося великана, машинально сунув под язык таблетку стимулятора, он взял трубку аппарата внутренней связи. Медик-лейтенант ответил сразу:

– Что-то случилось, милый?

– Случилось, нестандартная реакция на вакцину.

Голос лейтенанта успокаивал:

– Спокойно, не паникуй. Сейчас буду.

Медик пришел не один, с ним было несколько биороботов, он кивнул на здоровяка:

– Положите его на кушетку. Коллега, что кололи?

– Синюю ампулу, последнюю из партии.

Лейтенант проверил ящик стола и спросил:

– Умер сразу?

Один из биороботов выдал сложную трель из свиста и пощелкиваний, начальник медпункта посмотрел на него:

– То есть как – жив?

Быстрым шагом он подошел к кушетке и проверил пульс:

– Странно, но он действительно жив.

Фельдфебель спросил:

– Что делать будем?

С фальшивой улыбкой, лейтенант ответил, пряча глаза:

– Уколем одним из спецсредств и дело с концом. Составим акт и …

Дверь отъехала в сторону и в палату вошла Талл, у начальника медпункта кровь отхлынула от лица:

– Майор, что вы тут делаете?

Лейне ответила:

– Немного неуместный вопрос начальнику лагеря. Это кто?

– Новобранец Арчер, госпожа майор.

Талл с ленцой окинула тело взглядом:

– Здоровый, какая рота?

Фельдфебель доложил по форме:

– Предполагаю четвертая, госпожа майор. Капитана Стюарта, кажется.

Майор подошла к окну и достала портсигар:

– Мертв? Хотя не утруждайтесь – знаю что жив – она закурила, выдерживая паузу – знаю и о вашем плане, лейтенант медицинской службы. План хорош, одно плохо – с точки зрения Особого отдела – это саботаж и подрыв военной мощи государства. Знаете что за это светит?

Фельдфебель вытянулся в струнку:

– Никак нет, госпожа майор.

Лейтенанту Талл напоминала ядовитую, смертельно опасную, змею:

– За это полагается расстрел без права на перезапись. С чего это вы решили укокошить этого новобранца? Что ему кололи?

– Список «б», госпожа майор.

Лейне кивнула:

– Да уж, вы решили по крупному влипнуть? Каждый выживший после «б» – на вес золота, боюсь – тут одним расстрелом тут не обойдется. А что предписывает устав вашей службы?

Фельдфебель доложил:

– Бороться за жизнь новобранца в течение стандартных суток.

– Вот и боритесь, если этот новобранец умрет, то я пожалуй расскажу капитану Стюарту о вашем плане, занимайтесь, господа.

Талл вышла из палаты, лейтенант сел:

– Ну и ну, я чуть не обделался, жуткая баба…

Я стоял на кукурузном поле, кукурузу терпеть не мог с детства, поэтому мне здесь уже не нравилось, пахло дымом. Я почувствовал привычную тяжесть в руке – кольт, тяжелый, придающий уверенности, пистолет. Оглядевшись, я понял – кукуруза была везде, мне надо было выбираться из этого безумия. Спотыкаясь, я поплелся между рядами, идти было тяжело – земля была мягкая, ноги утопали почти по щиколотку. В воздухе время – от – времени начали мелькать тени, я поднял голову – это были вороны, обычные вороны, но любил я их еще меньше чем кукурузу. Вороны сбивались в стаи, их становилось все больше, я почему то поднял пистолет и выстрелил в воздух – ответом мне было громкое карканье. Часть стаи начала быстро снижаться, меня на мгновение накрыла паника и я побежал, вороны не отставали, более того – они целенаправленно атаковали. Стрелять в пикирующих тварей было бесполезно, оставалось лишь бежать, но и это было непросто – воздух становился все гуще, становилось все труднее бежать и дышать, в висках стучало, а перед глазами все поплыло. Неожиданно – все кончилось, нет, поле осталось, вороны – тоже, но сейчас, когда я, запнувшись о стебель, упал на колени, эти твари улетели. Стоя коленями в мягкой земле, я вертел головой – меня вынесло на большую проплешину в зарослях, метрах в пяти от меня стояла девочка. Обычная кроха, на вид – двух – трех лет отроду, стояла в грязном платьице, прижимая к себе нелепого, шитого – перешитого, плюшевого, зайца. Мое чутье отсутствовало, как и чувство времени, но почему-то, мне казалось что девочка несет в себе угрозу. Я начал медленно подниматься на ноги, девочка посмотрела на меня пустыми глазницами:

– Почему ты бросил меня, братик? Мама – же просила тебя…

Вместо ответа, вскинув пистолет, я начал стрелять – пули, попадая в девочку, рвали ее тельце, вырывая куски, а она стояла и смеялась, будто крохотный, серебряный, колокольчик звенел. Пистолет сухо клацнул – закончились патроны, я отбросил его в сторону и пошел к девочке, в голове молотом билась чужая, ее мысль – «ты убил меня, братик. Убил, убил, убил», мне хотелось сломать ей шею, оторвать голову, сделать так, чтоб она наконец заткнулась. Я протянул руку и девочка вдруг вспыхнула, вспыхнула и моя рука, но я все – же дотянулся до нее…

Сердце бешено колотилось, наверное, впервые в жизни, мне было страшно, но сейчас, стоя в абсолютной тьме, страх покидал мое сознание и я засмеялся, истерически, навзрыд, как смеются только умалишенные или люди, потерявшие все, потерявшие все одним махом, как смеялась та старуха – навахо, глядя на сожжённое поселение и трупы, много трупов. Мне не сразу удалось справиться с собой, но взяв себя в руки, я пошел в темноту. Идти было легко – под ногами была ровная поверхность, очистив голову от мыслей, я шел и шел в одну сторону. Сердце перестало стучать как безумное, но я услышал звук, это было что-то знакомое, где-то я уже слышал похожее, но я не мог вспомнить. Мои глаза привыкли к темноте, у нее сменился цвет – немного стало посветлее, с каждым шагом во тьме становилось все светлее, я вспомнил рассказы о туннеле, по которому души летят в рай и усмехнулся. В Рай я не верил, впрочем – в Ад я тоже не верил, я так увлекся, что наступил на что-то, голос, на этот раз – голос мальчика вернул меня в реальность: