***

– Анж, ты совсем бледный. Эти бабы кого угодно достанут, да? – первый и бессменный секретарь ректора Филипп фон Бейб смотрел на меня с умилением и неким превосходством. Дело понятное. Раньше он был единственным, кто отличался хрупким телосложением и определенной миловидностью, а теперь появилась я и оказалась даже ниже ростом и хрупче, и ему, наконец, нашлось над кем взять опеку.

Я, правда, искренне и не всегда умело сопротивлялась. Уж если кто и мог раскрыть мою задумку, так это Фил. Потому мелькнувшая где-то на краю сознания мысль, что я вполне могу повернуть фокус его внимания в нужную сторону, доказав, что в мальчиков ему влюбляться не обязательно, не нашла должного отзыва в организме, и я решительно отвергла альтруистические позывы.

Кивнула и с благодарностью приняла кружку чая.

Завтрак был давно и неправдой, а я теряла здесь столько нервных клеток, что разожраться мне не грозило.

– Как думаешь, это все?

Выделенный мне стол был погребен под резюме. Они же лежали на полу вокруг, под столом, на стульях или даже были прислонены к стене. Многие потенциальные невесты однозначно решили, что простая бумажка с кратким перечислением достоинств им не по чину и прислали целые ватманы с историей происхождения их семьи от начала веков до наших дней. Написали портреты ректора – хорошо хоть только красками. Испекли собственноручно шедевры кулинарного зодчества – правда те за время пересылки несколько протухли. Направили нам вышивки, пухлые девичьи дневники, свитки со стихами, в которых отчаянно рифмовалась любовь, морковь и кровь. И это были только те, кого уже проверили летописцы и архиваторы на предмет причастности к благородным!

В общем, я чувствовала себя Якубовичем, разгребая и регистрируя эти воззвания старых дев, и подумывала потребовать отдельную комнату, чтобы хранить там особые реликвии.

Слава Богу хоть регистрация заканчивалась сегодня в полдень.

То есть через пять минут.

И я могла точно сказать, что невест будет четыреста двенадцать и…

Стук в окно прервал мои размышления.

Мы с Филом удивленно переглянулись и поспешили открыть массивный переплет. И тут же в приемную впорхнули… хотя уместнее было бы сказать втащились, сгибаясь под тяжестью огромного рулона, не меньше пятнадцати магических почтовых голубей.

Несколько таки не выдержали напряжения, и его результат украсил мозаичный пол.

– Б…ть, – скривилась я.

– Она и есть, – прокаркал главный голубь. Махнул крылом команду и ноша рухнула на пол.

– В смысле вы нам притащили претендентку? – задумчиво я посмотрела на «подарочек», имеющий форму человеческого трупа и пахнущий примерно так же. То ли потому, что долго тащили, то ли потому, что натужно им было давно.

– Ковер, – недобро усмехнулся голубь и словно истребитель вылетел в окно.

Я вздохнула и записала в журнал: «Четыреста тринадцать». И принялась разворачивать былую роскошь, надеясь найти там данные отправительницы.

– Меня сейчас стошнит, – сказал Филлип, рассматривая результат моих разворачиваний.

Конец ознакомительного фрагмента.