– Вчера был, а сегодня совсем разорвался.

– Совсем! У всех совсем!

– Давай чтобы на всех обувка была!
– крикнул кто-то из задних рядов громче остальных.

– Ладно там!
– оборвал Сергей, - как я сказал, так и будет. Не галдеть! Выходи вот ты... ты...

Но первые же пропущенные тотчас подняли крик, обступили Сергея, и каждый, захлебываясь, доказывал ему свое безусловное право на участие в дележе.

– Меня пошто пропустил!

– Ты вот посмотри, посмотри!

– Ты куда, сволочь, тоже лезешь?

– Дать ему в рыло раза! Сукину сыну!

– Я при Колчаке получал!

– Я вовсе не получал. Свои из дома дотрепываю.

– Пропади я пропадом, если я не токмо в наряд, а хоть куда пойду, пока не получу! В Сибири пальцы обморозил, тут всю дорогу почитай босый прошел. Довольно!

– И я!.. И я!..

– И мы все!..

– Чтобы их чорт с войной такой побрал, когда не дают, что солдату положено!

– В штабах все поодетые. По три комплекта имеют.

– Не пойдем без ботинок! На всех пускай присылают!

– Давай комиссара!

– Провались он, комиссар, что от него толку! Довольно ноги пообивали!

Увидал Сергей, что расходились кругом страсти. Кричат, горячатся, брызжут слюною яростно. Пробовал остановить и так, и этак. Ничего не выходит. Обозлился, вскочил на ступеньку крыльца и крикнул, гневным и звонким голосом покрывая всех.

– Замолчать! На свои места живо! Взводные командиры привести людей в порядок. Смирно! Слушай, что я скажу!

Галдеж стих.

– В то время, когда повсюду наши части наступают вперед и вперед, кричал Сергей, - вы заявляете, что дальше без новых ботинок не пойдете. Другие полки одеты не лучше, а многие и хуже вас, а они идут без всяких разговоров. Кто из вас хочет, пусть остается. Чорт с ними со всеми вместе взятыми, если правда, что они из-за башмаков готовы предавать Революцию! Если бы все так рассуждали, то давно получили бы вместо ботинок деникинские плети да шомпола по спинам...

Красноармейцы молчали.

– ...Но не все еще шкурники в Красной армии, которые наступают на горло своим командирам, требуя с них то, чего они им не могут дать! Где я вам возьму на всех ботинки? Где их возьмет комиссар или хоть командарм, когда их нету? Или тоже грабить мужика, как грабят белые? Вы кричите, что где-то лежат полные цейхгаузы. Враки все! Это полные цейхгаузы у белых английского обмундирования. Вот куда надо итти получать его! Стыдно так поступать, недостойно звания красноармейца! Кто не желает, тот может убираться! Палкой его все равно не удержишь. Но я знаю, что все-таки есть среди моей команды настоящие и сознательные ребята, которые всегда пойдут. Мы обойдемся и с ними. Пусть кричит теперь кто хочет!

Сергей кончил и нервно правой рукой отер лоб. Так со своими людьми он говорил в первый раз.

Все продолжали молчать.

– Ну, что же?

– Нету тут шкурников, командир. Зря говоришь, - хмуро, но уже без злобы сказал кто-то.

– Нету! Нету!

Подтверждали голоса.

– Посуди, товарищ командир, легко ли нам, все ноги поссадили без обувки-то.

– А пойти,-то, конешно пойдем. Это так с досады уж. Обидно ведь, право!

И улыбнулся Сергей, сразу почувствовав что-то другое. Улыбнулся и Владимир, и окрикнул попросту.

– Я ведь так и знал, что с досады языками заболтали. Разведчики у нас в полку самый надежный народ. Не то, что какая-нибудь третья рота.

– Что верно, то верно!
– раздались голоса.

– Мы от своих-то хоть не бегали.

– Пулемета за все время ни разу не бросили.

– Вот и обидно, товарищ командир, а ботинок поди больше им дали?

– Нет! Столько же.

– Совсем бы стервецам давать не надо, а то при казаках они чуть што разведка. А к коптеру за обмундировкой так небось первые...

Когда были, уже без шума, розданы ботинки, говорил кто-то, завидуя вслух.

– Эх, хороши! Подошва спиртовая и каблук с подковой. Крепкие!

– Теперь этих при всяком случае, в очередь или не в очередь, в караул и на посты. Пусть знают, что не задаром получили, ешь их волки! А мы уж в своих замечательных до Кавказа как-нибудь дотопаем. Авось там и на нашу долю найдется!

– Найдется! Как не найтись!

– У них-то цейхгауз во... Англия!

III.

Невысокая серая лошаденка, худая и некрасивая, стояла возле крыльца и, поворотив голову, смотрела на Сергея, хлопая ушами.