Выслушав экскурс в историю региона, Феррум оставил Бурого дремать и восстанавливаться, а сам поднялся наверх. Осмотревшись с чердака, он приметил пару прохожих и, подождав, когда они уберутся, направился к дому, из которого вышла его первая жертва. Дом, сделанный из вагона, имел одну большую комнату, загаженную её обитателями до состояния хлева. На полу слой грязи толщиной в палец, окурки, затоптанные прямо на полу на грязи, гора бутылок под столом и под окном внутри помещения. На улице, под окном, ещё большая гора бутылок. Из мебели помимо упомянутого стола, кровать вдоль одной из стен, несколько стульев, покосившийся старый шкаф и вешалка при входе. В помещении присутствовало двое, но они были в состоянии полного анабиоза. Мужики упоролись так, что один уснул, упав поперёк кровати, а второй просто сполз под стол и уснул там, обнял охапку пустых бутылок, точно нечто ему дорогое.

Феррум даже трогать невменяемых не стал. Сейчас пытаться получить от них информацию, было бездарной тратой времени и сил. От таких разве что мычания добьешься. Поэтому он решил переквалифицироваться в самые обычные воры. Проверив шкаф, он нашёл там небольшой пустой рюкзак и, подойдя к столу, сунул в него пару не открытых банок тушёнки и 3 банки с иными консервами. Туда же положил одну из бутылок водки, коих на столе хватало и две пластиковых соски полторашки: одну с минералкой, а вторую с колой. Вернулся к шкафу, сунул в рюкзак несколько приглянувшихся вещей и несколько парафиновых свечей. Пошарился в помещении в поисках споранов, но ничего не нашёл. Обыскал самих алкашей и у одного из них обнаружил таковой в ладанке. Видимо держал на самый черный день. Прихватил его и слил остатки живуна из их фляг в бутылку из-под водки. Сами фляги не взял, хотя еще одна фляжка им бы точно не помешала.

Приметил стоявшее на стуле в углу ведро с водой, хотел набрать в качестве питьевой, но побрезговал. Еще неизвестно, сколько эта вода тут стоит и откуда набрана. Хватит им пока минералки и колы. Но воду в полторашку все же набрал. Пригодится смыть кровь с товарища. Пока хотя бы так, раз полноценную помывку не обеспечить.

Позаботившись о воде на гигиену крестного, не забыл и о себе. Намочив взятую в шкафу тряпку в воде, как мог, оттерся от крови. На этом закончил все дела в этом доме, забрал плотно набитый рюкзак и отправился прочь, так и не став беспокоить все еще мирно спящих хозяев. На выходе снял с вешалки длинный дождевой плащ и накинул его на себя. Плащ вроде ничего. Из кожи и не слишком тёртый. Кроем чем-то похож на те, в каких показывают сотрудников НКВД. Пригодится, для маскировки или утепления раненого Бура. А-то уж больно в подвале прохладно.

Идти было не далеко, и вскоре Феррум был на месте.

– Это ты?
– спросил Бурый, когда Павлов открыл люк.

– Я. Не вздумай пальнуть, - отозвался Василий уверенный, что на него где-то там, в темноте направлен ствол.

– Опять местных бомжей обирал, - не весело усмехнулся Бур, убирая подрагивающий на спусковом крючке палец.

– Я раздобыл еды и живуна на сегодня и думаю до завтра затихариться в этом месте, - порадовал товарища Феррум.

– Мы околеем тут. Я так точно. Лучше прямо в доме, - возразил крестный и спросил.
– Там как вообще? Тихо?

– Тихо. Похоже, нас тут никто не ищет. Видимо переоценил я местных, - ответил Павлов.

– Ну, вот и давай вылезать. Я тут если не загнусь, то быстро не оклемаюсь. Нужно тепло, а для него здесь, если только костер разводить или натуральную шубу где-то надыбать, - настоял на своём Бурый.

– Тогда на чердак, - был вынужден признать правоту крестного, но внести свои коррективы Василий.

Через час они уже расположились на чердаке, кушали кашу с тушёнкой, наблюдали за улицей в щели фронтона и беседовали.

– Куда можно податься, когда вырвемся из этой западни?
– спросил Феррум, прежде чем закинуть пищу в рот за отсутствием ложки прямо пальцами.

– На запад, - тихо ответил Бур.

– Абстрактно, - кивнул Феррум, - а если конкретнее.

– Если конкретнее, то ближайший к Внешке нормальный стаб - это Каменогорск. Форпост Муромского княжества, - уточнил крестный.

– Прямо княжество?
– удивился Василий.

– Именно княжество. Оно старше России или Советского союза, если у тебя таковые были. Самому Муромцу лет 700, а княжеству 300 или 400. Он с друганами, или дружиной, если тебе так удобнее, уже тогда без огнестрела сумел основать человеческий анклав. А ты представляешь, какими крутыми пацанами они должны были быть для этого?
– Бур начал распаляться, зацепившись за любимую тему и даже про раны подзабыл.
– Не представляешь, - он махнул рукой и уронил кашу, что была на пальцах, но не обратил внимания.
– 17 век. Ни ЗУшек, ни Катюшек, ни прочих хуюшек. Если и был какой огнестрел, то дульнозарядное дерьмо, и порох хрен достаёшь. Про внешников слыхом не слыхивали. Тогда разве нолды какие где-то первые шаги в Улей делали. Обычно люди жались к мёртвым кластерам и не промышляли валить элиту, а Муромец со своими близкими валил. Он кого попало в дружину не брал. Там что не человек, то смерть всему живому. Каждый мог элитника раз на раз оприходовать. Вот они то и создали Муром. И сейчас те витязи есть в этом муроме. В этих старожилах такая сила, что каждый из них армия. Там даров десятки, если не сотни и жемчуга съедено гостями, в том числе и белого. Если бы не эти люди, то давно отжали бы внешники со своим Особым корпусом и другие стабы вплоть до среднего запада, а так пойди, отожми у того от кого элита бежит точно побитая собачонка, - Бур заканчивал едва не забыв про маскировку и необходимость шептать.

– Семьсот лет это срок. Сильны мужики, - признал Феррум.

– Ну не всем там по 700 лет, в княжеской дружине народ и помоложе есть, причём в разы. Это самому Муромцу 700, - признал крестный.

– Пусть даже так, но княжество и дружина однозначно есть, а это законы и нормальная жизнь, а не как тут. Никаких арен и прочей херни, - сделал свои выводы Феррум.

– На счёт арены ты совсем не прав, - пожал плечами Бурый.

– Есть арена что ли?
– нахмурился Павлов.

– Есть, но нет рабов. На неё выходят за бабки и добровольно. Таких ухарей хватает, - Бур вернулся к еде.

– Хорошо, хоть так, - кивнул Василий и тоже стал есть.

После еды Феррум сделал из единственного спорана, водки и колы живун. Уж больно много этой жидкости глотал раненый крестный, да и сам Павлов его сейчас заливал как не в себя. После приготовления живчика, придремали. Оба и крепко. Проспали до ночи, а ночью проснулись от звука работающей машины и света фар. К дому, обворованному Феррумом, подъехала буханка. Из неё вышли четверо, а пятый остался за рулём. Вышедшие люди без затей вломились в дом и вытащили оттуда алкашей.