– Поедем, – сказал мне доктор, когда нам объявили, что мы можем идти, – я поговорил со старшим констеблем, он позволил заглянуть в дом мистера Кидса и взять ваши вещи.
Доктор водил, как оказалось, десятилетней давности грязно-бирюзовый слегка облупившийся пикап. На разговоры вообще не тянуло. Я чувствовал вялость во всём теле, тревога нарастала в груди, ширилась и распирала. Пока мы ехали, у меня перед глазами мелькали картинки: вот, всё пошло не так, и судья требует сунуть меня в вонючую общую камеру, забитую до отказа бродягами, пьяницами и подонками, которые тут же начинают тянуть ко мне грязные лапы.
