– Чего не позвонил-то?
– спросил Рома.
– Мог и не застать.

– Звонил, у тебя звук наверное выключен.

– Видимо, я спал. Осторожнее веди.

– Ага. Спасибо!

Радостный парень выскочил за дверь, а Рома вернулся на кухню. И вопросительно поднял бровь, заметив, что я нахмурилась.

– Что такое?
– поинтересовался он.
– Мне надо было вас познакомить?

– Нет, -я тряхнула головой и ниже натянула его рубашку на заживающие колени.
– Я просто пытаюсь вспомнить -куда ты дел мои чулки?

Рома задумался на миг, но потом махнул рукой.

– Они не заметят, поверь. В двадцать лет с девушкой вдвоем... не до разглядывания салона.

Я мягко улыбнулась: кажется, и в сорок тоже, раз уж мы их там забыли. Но тут проснулась мама.

– Ты же рассказал ему...
– осторожно поинтересовалась я, понимая, что на месте девушки Сашки могла быть и моя Кира.

– Таня, двадцать лет парню, -с иронией протянул Рома.
– Всё давно знает, внуками раньше времени не обрадует. Кстати, а во сколько ты таблетки пьешь?

Я резко выпрямилась, будто шпагу проглотила. Ляпнула первое, что пришло в голову:

– В полдень.

Рома кивнул на часы, где время подбиралось к часу дня, и я, ойкнув, побежала в спальню к своей сумке. Принялась громко рыться в содержимом, надеясь, что он не придет с кухни. Не думала, что Рома окажется таким внимательным к подобным вещам.

Август

Писать заявление Анжела не стала.

Принц извинился перед ней, сонно и сбивчиво пробормотал краснеющей на глазах Анжеле, что ему бы в жизни в голову пришло к ней приставать, что она, конечно же, не выглядит как та, к кому можно так нагло лезть, и вообще никак не выглядит, и даже не в его вкусе. Пояснил, что облился из шейкера (конечно, я же ему туда колы добавила, надеясь, что он уедет домой за новой одеждой -да так и не вернется), хотел застирать рубашку и перепутал дверь. Сильно перенервничал и оттого не заметил Анжелу.

Он действительно выглядел смущенным и уставшим, едва способным держать глаза открытыми, а на кое-как высушенной рубашке проглядывали желтоватые разводы -и Анжела поверила. Отказалась от компенсации, засобиралась, но когда я предложила оплатить ей такси -не стала отнекиваться.

Пока не прибыла машина, Олег с Принцем были заняты отмыванием бара от брызг, а когда Анжела ушла, Олег тоже отлучился -стирать тряпку в раковине бара он не желал. Ну, а на деле... он просто хорошо разбирался в людях.

– Татьяна Ивановна, -окликнул меня Принц.
– Мне нужно с вами поговорить. Где-нибудь наедине.

– Ну так подожди окончания смены, -пожала плечами я.

Пусть остынет, подумает. К тому же, если дело не срочное, мне действительно не следовало покидать зал.

– Вы можете хотя бы перестать издеваться?
– упавшим голосом попросил он.

Ишь, чего захотел! Это были лишь стандартные розыгрыши для новичков, через подобные и я проходила. Так что незачем считать себя особенным. К тому же, случай с Анжелой -полностью его вина.

– Если что-то не нравится -выход там, -холодно кивнула я на дверь, а затем повернулась спиной, показывая, что разговор окончен -и ушла к дальним столикам, где заметила пустой бокал.

Я ожидала, что Принц не выдержит, уснёт где-нибудь в подсобке, но он дотянул до утра. И по лихорадочному блеску в глазах я догадалась, что для этого он явно переборщил с кофе.

– Татьяна Ивановна, -чуть хрипло начал он и поспешно откашлялся. Подавить волнение в таком состоянии становилось гораздо сложнее, вот если бы он всё так же засыпал на ходу -оставался бы более невозмутимым, -я пришел...

– ...договориться?
– хмыкнула я, не поднимая взгляда от отчёта. Только недавно с Кирой пересматривали, люблю Стренджа.

Своей короткой репликой я сбила Принца с мысли, и он стушевался. Но всё же решил попробовать снова:

– Пришел узнать ваши условия. Что я должен сделать, чтобы вы изменили своё отношение к нашей с Кирой свадьбе?

Я удостоила его, наконец, своим взглядом -какой кидают на непробиваемых глупцов.

Больше всего на свете мне хотелось ответить ему правду. Отрезать сухо:

– Ничего.
– Продолжить так же жёстко: -Я не изменю своего решения. Вы не станете мужем и женой. И мне придётся превратить твою жизнь в ад, если не отступишься. Скажи спасибо папочке.

Но я не могла этого сделать. Отлично понимала, что поступаю некрасиво и гадко, эгоистично... но имела я право раз в тридцать пять лет побыть эгоисткой? Хотя бы в тот момент, когда пыталась собрать осколки собственной жизни и попробовать существовать дальше? Поэтому пришлось врать.