Когда все случится, как скоро отец найдет меня? Как только вернется с работы и оставит магнитомобиль в гараже или не заметит, что старинный автомобиль заведен и внутри кто-то есть?

Дышать становится тяжелее, я ерзаю на сидении, занимая удобную позу. Я просто засну. Никакой боли, крови и сломанных костей. Засну навсегда в его машине.

Мотор словно закашливается, грязно-серый дымок заволакивает салон, я начинаю уплывать… Перед моими глазами мраморная лестница, расширяющаяся на последних ступенях – замок Блэка. Сам Дориан стоит на самом верху, свет из окна позади него не льется, как тогда в первый день нашей встречи. Бессмертный улыбается мне. Это только сон… мозг страдает от нехватки кислорода! Но все так реалистично. Я не ощущаю собственного тела, температуры вокруг себя, но знаю, что иду навстречу самому красивому мужчине на земле. Странно, но Дориан Блэк улыбается той самой улыбкой, которая в последнее время часто играла на губах Лео. Это подкупает меня. Я открываю рот, что-то произношу, но собственного голоса не слышу, в отличии от Блэка.

– Ты думала обо мне, признайся, поэтому и видишь меня последним.

«Я убила тебя, за то, что ты перерезал горло Спартаку»

– Но это еще не значит, что ты меня так сильно ненавидишь. – Дориан сладко ухмыляется. Он живой! Не кукла, с фарфоровой кожей, а обычный человек, с невероятно притягательным взглядом.

«Я ни за что не выпущу тебя. Я хочу, чтобы ты гнил в том подвале!»

– А разве я просил о чем-то? – он спускается на несколько ступеней ниже и оказывается прямо надо мной, такой красивый, живой! – Ты умираешь, Аврора. А ведь могла бы стать одной из самых красивых Бессмертных девушек во всей Византии. Что скажешь, Лео стоил того, чтобы за него умереть?

«Да. Если нет его, то не будет и меня».

– В том-то и загвоздка, моя милая – Лео есть. Его ждет длинная счастливая жизнь с Саванной, а о тебе вскоре забудут все.

«Это уже не он… Чего ты хочешь от меня? Почему я говорю с тобой?»

– Это твое сознание, поэтому все вопросы к тебе. Я могу лишь предположить: возможно, ты не хочешь умирать, возможно, в глубине души в тебе существует та самая, необходимая для выживания эгоистичная частица, которая говорит с тобой через мой образ. А возможно ты просто влюбилась в меня, но никогда не позволяла себе даже думать об этом. – Дориан Блэк снова улыбается и нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. – Аврора, милая, только в сказках о принцессах они не умирают. А ты, как бы мне не было жаль открывать тебе глаза – живешь в суровой реальности, где выхлопные газы почти отравили твое тело. Я бы мог тебя спасти, но я замурован в подвале собственного замка… Лео не помнит о тебе, отец вернется не скоро.

«Дориан, что я наделала?»

– Просто у хрупкой девочки-мечтательницы не хватило сил. Я провожу тебя Аврора в мир вечного сна, и мы будем счастливы. – Дориан Блэк притягивает меня к себе, и мы сливаемся в идеальном поцелуе.

Я слышу в последний раз, как кашляет мотор и проваливаюсь в темноту забвения, оставляя все, что когда-либо знала и любила.

Я умерла?

Лучше уйти тихо, иначе придется лгать, выкручиваться, хоть я это и умею, но делать не люблю. Девушка, с которой я провел ночь – хоть убей не помню, как ее зовут, может Демонике – еще крепко спит, а я стою над раковиной и смотрю на свое лицо. Аккуратно, без спешки отрываю посеревший пластырь с носа. Больно. Хотя, когда тот парень в Неоне врезал мне, было куда больнее. Я сам затеял драку, мне этого хотелось, необходимым было выпустить пар. Он смеялся над Авророй, рассказывал дружкам, какое нелепое у нее было лицо, когда она распласталась на полу в зале Церемонии. Черт возьми, да я и сам пару месяцев назад смеялся над ней и, кстати, так же схлопотал по роже.

В зеркальном шкафчике над раковиной нахожу пластырь и клею его на ушибленную переносицу, морщусь от мерзкого ощущения. Ну что скрывать – я красавчик, а эта полоска на носу делает меня еще привлекательней. Ну, прямо боец с улицы, девчонкам – вроде той, что осталась в спальне – я нравлюсь и даже очень, поэтому частенько приходится удирать от них молча.

Сделал дело – пора и честь знать.

Бесшумно – насколько возможно, меня слегка штормит, из организма еще не весь Фликер вышел – прохожу мимо спальни (пусть будет Демонике) и одеваюсь в прихожей. Пиджак оставлю ей на память. Заправляю рубашку, шнурую ботинки и накидываю стильный длинный плащ (последняя византийская мода). Ах да, где-то здесь была моя шляпа… помнится, ночью мы завалились к Демонике и раздеваться начали еще с порога.

Ее платье, накидка из белого меха, а вот и шляпа! Надеваю ее, чуть опуская на лоб, и выхожу на подъездную платформу. Моего мобиля здесь нет. Вчера машиной управляла девушка, а я, лепеча разные непристойности на ухо шарил рукой в районе ее бедер. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно – что так поступать, единственный возможный способ забыть обо всем что беспокоит. Обо всем! Ха! Об Авроре и том, что происходит с ней.

Ловить такси мне не хочется, и я спускаюсь по магнитной полосе к шоссе и иду по пешеходной линии, защищенной справа невысоким парапетом. С другой стороны от меня, дорога, ранним утром вяло загружена летящими магнитомобилями, внутри которых спешат по своим делам «идеальные» византийцы. Меня тошнит от этого общества, хоть я и являюсь одним из наиярчайших его представителей. Все их жизни нереальны. Все что с ними происходит не по правде! Теперь-то я понимаю, почему Аврора так легко сбежала и не захотела возвращаться со мной.

Там, за византийской границей гуляет ветер свободы, ледяной, обжигающий легкие, но живой. Сколько бы лишений и трудностей не выпало там на ее хрупкие плечи, она всегда будет стремиться сбежать, потому что узнала какого это – жить вне клетки. И конечно там она встретила его.

Застегиваю верхнюю пуговицу у самого горла и стараюсь опустить голову так, чтобы злой зимний ветер не хлестал в лицо. До назначенной мне утренней встречи еще около часа, и я могу не спешить, могу позволить себе закурить сигарету, думать об Авроре и просто брести по дороге как бродяга, у которого больше не осталось смысла в жизни.

Его зовут Лео, и она по-настоящему в него влюблена. Не как обычно девочки ее возраста влюбляются в парней, а подлинной, даже трагичной любовью. И меня приводит в бешенство ни то, что она выбрала другого – не меня, – а то, что я знаю: он ее погубит! Она будет и дальше верить всему, что он говорит, а в итоге исход один – она погибнет. Я должен что-то предпринять, найти выход, решение – я всегда это делал! Только бы она подпустила меня на шаг ближе, доверилась…

А если не позволит себя спасти, я сделаю это не спрашивая.