Я с сомнением посмотрел на останки ёжика. Как-то эта жалкая лепёшка не походила на великий подвиг. Чем тут гордиться-то? Один удар.

— Окей, ребята, — сказал я, вертя топор в руке, чтобы отряхнуть от грязи. — Может быть, сэкономим время? Вы ведь знаете, куда дальше идти?

Что бы там ни думал я сам об убитом еже, остальные, похоже, начали относиться ко мне с большим уважением и доверием. Во всяком случае, Минк, услышав вопрос, тут же повернулся и сделал шаг к одному из тоннелей.

Но сегодня неожиданности не заканчивались.

Я услышал уже знакомый рёв и вскинул топор.

Тут же донёсся топот множества ног и беспорядочные порыкивания.

— Твою мать, — прорычала Лин, и у неё в руках появилось странное оружие, в практической пользе которого я сходу усомнился.

Тоже что-то вроде топора, но — гораздо длиннее. С двух концов на древке были как бы два полумесяца.

— А мы что, когда-то проходили этот зал так просто? — расхохотался Минк.

Первого шатуна, выскочившего из одного из коридоров, я ещё разглядел в подробностях. Отметил язвы на щеках, дыру в голове, из которой вытекала сукровица; отметил, что он, по сути, скачет на одной ноге, волоча вторую.

А потом их вырвалось столько, что мне стало не до разглядываний.

— Что это?! — услышал я изумлённый визг Алеф.

Определив примерно её местоположение, я встал так, чтобы прикрыть Целительницу.

Первый шатун прыгнул на меня.

«Голова», — подумал я.

Шаг вперёд, взмах топором. Приятная дрожь по рукам — лезвие отсекло голову.

Туловище рухнуло, едва не сбив меня, обхватило, будто обнимая, и брызнуло кровью. Мёртвое сердце не билось, иначе мне в лицо бы ударил фонтан. Но меня окатило лишь по горло, обтянутое «второй кожей». Заорав от отвращения, я оттолкнул от себя эту дохлую срань. И запретил дальше о ней думать, запретил что-либо чувствовать, потому что на меня уже неслись трое. И они не собирались, как в кино, стоять, дожидаясь своей очереди. Они готовы были рвать друг друга в клочья, лишь бы поскорее добраться до моей плоти.

Утолить свой голод моей плотью.

Я взмахнул топором. Руки будто своей собственной жизнью зажили. Топор провернулся так, как мне бы и в голову не пришло, я бы посчитал это нецелесообразным. Но лезвие перерубило колено первому шатуну и, продолжив полёт, слегка вильнуло, чтобы отрубить голову второму.

Вертушка. Удар ногой по обезглавленному. Я почувствовал, как гнилые рёбра ломаются под подошвой. В повороте увидел бледную, с вытаращенными глазами Алеф. Она больше не улыбалась. Она стояла, вцепившись обеими руками в рукоять длинного кинжала. А вокруг неё кипела настоящая бойня.

Это было лишь мгновение, а потом я завершил маневр, снеся голову второму мертвецу. Она отлетела к третьему, тот досадливо от неё отмахнулся, но обзор она ему всё-таки ненадолго загородила. Этой доли секунды мне хватило на то, чтобы вновь поднять топор…

Будь у меня время, я бы вспомнил подсмотренный бой Гайто и Скрама. Как я тогда поразился их скорости. Что ж, вряд ли я сам сейчас действовал медленнее. Иначе бы я просто не выжил.

Да и остальные не уступали мне. Я не приглядывался к остальным, это могло стоить мне жизни, но иногда, поворачиваясь, я видел, как Минк, будто былинный богатырь, крушит шатунов булавой в кровавый фарш, сам уже напоминая демона крови, вырвавшегося из самых мрачных глубин преисподней.

Видел, как Лин, словно танцуя, вертится сама и с немыслимой скоростью вращает свою «лунную секиру» как я её мысленно обозвал. Острые, как бритва, лезвия отсекали мертвецам руки, ноги, головы, выпускали кишки, в которых они путались.

Тяжелее всех приходилось, наверное, Сайко. Его оружие было рассчитано на дальность, а мертвецы валили толпой, и держать их на расстоянии было невозможно.

Это только казалось, что мы сражаемся долго, на деле, верно, прошло не больше десяти-пятнадцати секунд.

И тут я заметил то, что заставило меня похолодеть.

Ещё один ёжик подпрыгнул, как и рассказывал Сайко, и завис в воздухе над головой Алеф. Она его даже не заметила.

«Алеф!» — должен бы я крикнуть, по всем правилам логики.

Но я крикнул:

— Сайко, сверху!

И бросился к Алеф.

Сайко среагировал молниеносно. Вскинув голову, он увидел кожистый мяч и взмахнул кнутом. Тот вспыхнул куда ярче, чем до этого, обвил ёжика и сжал.

Сжал в тот самый миг, когда ёжик решил разразиться иглами. Кнут заблокировал иглам все выходы, кроме одного — вниз. Игла пронзила бы голову Алеф, но в этот миг я налетел на неё и повалил с такой силой, что мы отлетели в сторону.

Не сразу почувствовал боль под правой лопаткой, а когда почувствовал — только выругался. Словил иглу… Ядовитые ли они? Чёрт знает, кто бы мне рассказывал хоть что-нибудь!

Я слез с Алеф, рывком поставил её на ноги. Движение отдалось болью под лопаткой. Такой болью, что в глазах потемнело.

Я перекинул топор в левую руку и тут заметил, что мы умудрились протолкаться ко входу в туннель.

Первая мысль была — это тот туннель, из которого мы вышли. И если командирское чутьё меня не подводит — нам пора валить отсюда обратно в безопасную «малую часть» Места Силы. Потому что если я правильно истолковал крик Алеф в самом начале, на нас вырвалось нечто, в количествах сильно-сильно превышающих когда-либо виденное.