Вторая мысль: в туннеле будет проще держать оборону. Достаточно сосредоточиться на том, что у тебя перед глазами. Из стен ведь никакая тварь не вылезет.

— Отходим! — заорал я и толкнул Алеф в сторону тоннеля. — Назад, отходим, отхо…

Шатун, выскочив как из-под земли прямо передо мной, заставил меня заткнуться и взмахнуть топором. Левой рукой рубить было неудобно, отрубить голову одним ударом не вышло, и рука с длинными отросшими после смерти ногтями глубоко пробороздила меня по грудной клетке, разорвала куртку, вспорола кожу и мышцы.

Заорав, я ударил вновь, и голова покатилась по залитому кровью полу. Потом — ставший уже привычным пинок в грудь — повалить тело.

Странное ощущение под лопаткой заставило резко обернуться. Алеф, на лицо которой, пусть и не прогнав бледность, вернулась улыбка, показала мне иглу, которую она выдернула из меня.

Я решил после начать рассыпаться в благодарностях и толкнул её дальше, в туннель.

— Бегом! — крикнул я.

— Но…

— Бегом! — заорал я ещё громче.

Отвернулся — и вовремя. Эти твари сообразили, что еда уходит.

Я даже не мог посмотреть, что происходит с остальными. Мне пришлось отчаянно крутить топором, чувствуя себя взбесившейся мясорубкой. Шатуны пёрли без страха и логики. Я, почувствовав, что правая рука вновь заработала как полагается, схватил топор двумя руками.

Что дальше? Что если мы дойдём так до двери? Там нас просто прижмут и разорвут на части! Если дверь не откроется. А она откроется? Что нужно сделать, чтобы она открылась?!

Одна за другой передо мной мелькали изгнившие рожи мертвецов. Мне казалось, что мой топор стал каким-то призрачным. Что он просто проходит сквозь мёртвые тела, не нанося им никакого урона. Во всяком случае, я даже сопротивления плоти уже не ощущал.

Но через мгновение-другое после такого «призрачного» удара я видел повреждения. Отваливались головы, раскрывались, будто цветы навстречу солнцу, животы и грудные клетки. Я отступал. Брызги крови и ошмётки плоти разлетались в разные стороны. Трупы, окончательно умершие, валились под ноги другим, которые пёрли и пёрли, я не видел им краю и конца.

Визг Алеф вывел меня из транса. Я отмахнулся от очередного шатуна и повернул голову.

Каким-то образом мертвец оказался сзади. Алеф неуклюже замахнулась на него кинжалом, норовя проткнуть — как будто был в том какой-то смысл — но шатун перехватил её руку. Толкнул на стену, приблизился, разинул рот, готовясь отхватить кусок.

У меня не было времени толком перехватить топор, и я торцом рукояти врезал шатуну в висок, ощутил, как дерево пробило тонкую изгнившую кость и погрузилось в мозг. Шатун вздрогнул, выпустил Алеф.

— Тварь! — взвизгнула та.

Она, оказывается, знала, что делать. Три быстрых удара кинжалом, и голова, отделённая от тела, осталась висеть у меня на топорище. Я взмахнул им, отбрасывая кровавый трофей прочь. Вовремя успел повернуться к своим. Срубил одного, и тут кто-то вцепился мне в плечи, дёрнул в сторону.

Ещё один шатун?!

Я оказался в комнате, наподобие той, что с телевизором, только меньше. Потом — буквально упал на спину, думая, что меня тащит мертвец. Но тот, на кого я упал, по-девчачьи взвизгнул. Алеф!

Не сразу я понял, что происходит. Где верх? Где низ? Что за?..

Мы катились куда-то в темноте, и довольно быстро.

— Рука! — простонала Алеф. — Уйди!

Я попытался откатиться, сам уже чувствовал, что придавил девчонке руку.

Не успел.

От удара по голове искры брызнули из глаз, я прикусил язык и взвыл. Застонала Алеф.

Мы скатились по чему-то вроде наклонной шахты и врезались в решётку. Там, за решёткой, был свет.

— Открой! Открой её! — визжала Алеф.

Я быстро понял причину её паники. Рычание сверху приближалось. Шатуны сообразили, куда ушла добыча, и бросились следом. А значит, вот-вот нас начнут пожирать, начиная с ног, потому что здесь слишком тесно для того, чтобы выбирать.

Перевернувшись на живот и едва не порезав топором Алеф, я уперся рукой в решётку. Ударил по ней. Решётка дрогнула.

Ну давай, «обтяжка», зараза, твой выход!

Второй удар вышел гораздо сильнее первого. Решётка вылетела, упала на пол. Упала не сразу. Судя по звуку, было высоко. Но предпринять по этому поводу что-либо уже было невозможно.

Под визг Алеф мы вывалились куда-то и грохнулись на пол с двухметровой высоты.

Я вскочил, не обращая внимания на дикую боль по всему телу. Увидел стол, рывком подвинул его к отрытой вентиляционной шахте, по которой мы скатились. Вскочил на стол.

Вовремя. Первый шатун прикатился на обед, уперся руками в стенки шахты и опрометчиво высунул башку. Челюсти клацнули. Поднялся и опустился топор.