– Жизнь. Твой путь небезопасен, и если вдруг… Полколбы выпьешь, полколбы на рану. – И?

– Останешься жить. – В путь, – сказал Август. – До «двери» тебя проводит Виктор. Возьмёте еще двух солдат. Торопитесь. Скоро варвары будут здесь. В сопровождении рыцаря и двух солдат, Паша вышел во двор замка. Лошади уже были оседланы и, фыркая, стояли в ожидании седоков. Тяжелые ворота гулко простонали и распахнулись. Два рыцаря и два солдата ордена «Хранителей вечности» пришпорили лошадей, и те галопом вынесли седоков за ворота. Они скакали, не останавливаясь, вечер и всю ночь. На рассвете Хранители поднялись на возвышенность в форме полумесяца и, осмотревшись, спустились к входу в лабиринт. Прощание было недолгим. – Не трусь, – сказал Паше Виктор. – Ты смелый и сильный. Я видел тебя в сражении. Поверь мне, у тебя всё получиться. – Да я и не трушу, – как-то грустно ответил Паша. – Привык я к вам, что ли?

– Это за два-то дня?

Их содержательную беседу прервали звуки, напоминающие ржание лошади. Где-то рядом были варвары. – Торопись. Мы их задержим. Паша стоял у входа в лабиринт, когда рыцари поднялись на холм. Первые лучи утреннего солнца коснулись горизонта. На алом фоне рассвета Виктор поднял меч вверх, а затем опустил его в сторону. Паша сделал то же самое. После чего Виктор дёрнул поводья и направил коня вниз. Очень не просто было оставить друзей умирать, а самому спасаться бегством. Василькову стоило больших трудов, чтобы сломать себя и войти в лабиринт.

Господи, до чего же холодно. Ну, конечно, здесь середина марта. Васильков совсем об этом забыл. Он вышел из беседки. Вокруг было темно, мороз приятно, по-отечески, пощипывал нос и уши. Набрав полные лёгкие свежего зимнего воздуха Васильков не смог сдержать улыбку, да и не хотел. Он был очень рад своему возвращению. И как только он доберётся до дома, станет даже счастливым. Чёрт возьми. Он же месяца четыре не платил за квартиру, могли и выселить. Часы на башне Кремля в этот момент показывали двадцать ноль-ноль, поэтому добраться до дома у Паши получилось достаточно быстро. Ключ вошел в замочную скважину и без труда открыл замок. В квартире всё осталось на своих местах. Паша включил свет, захлопнул дверь. Никто ничего не трогал. К зеркалу была прикреплена записка, оставленная полковником. Паша снял трубку и набрал знакомый номер. – Да! – послышалось на другом конце провода. – Это я, здравствуй. – Ты где?

– Дома. – Я сейчас приеду!

– Что-то случилось?

– Случится! Я приеду и оторву тебе уши!

– Валяй, – улыбнулся Паша. – Я по тебе соскучился. Долго ждать не пришлось. Паша только что выбрался из душа и ставил на плиту чайник, как в квартиру позвонили. Хозяин открыл дверь. На пороге стоял суровый, но довольный Полковник. – Только не бей с порога! – сказал Паша, улыбнувшись и закрыв руками уши, пропустил гостя. Старые знакомые сидели на кухне и пили чай с печеньем. За окном была ночь. В этой черноте под маленькими звёздами падал снег. Белый и пушистый. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– А ты готов к тому, что можешь услышать? – вопросом на вопрос ответил Паша. – Начинай, а там увидим. Где ты болтался пять месяцев?

– В другом мире, – честно ответил Васильков. – Допустим. Полковник встал из-за стола и достал из холодильника ополовиненную бутылку водки. За бутылкой последовали банка маринованных огурчиков, селёдочка в горчичном соусе. – Я оставлял целую, – удивлённо сказал Паша. – Это я отпил, – полковник поставил на стол рюмку и налил себе водки. – А мне?

– Тогда какого хрена ты чай налил?!

На столе появилась вторая рюмка. – Да я надеялся на вечерние посиделки, а ты всё на разговоры намекаешь. – И ты знаешь, есть о чём поговорить, – сказал полковник. Хрусталь звякнул чистой ноткой. – Откуда шрам? – спросил полковник, перехватив дыхание после рюмочки, и отправил в рот селёдочку. – Где?

– В Караганде. На лбу. – А-а. Прости, забыл совсем. Так… Добрые люди развлекались. – В ином мире?

– Ну да. – Хорошо. Поставим вопрос по-другому. За последние полгода среди погибших или умерших есть четыре человека, с которыми ты был знаком. Чтобы тебе было проще, уточняю: Покровский, Смирнов, твой дружок Сергей и Тимофей Валерьянович. Они мертвы! Ты со всеми говорил незадолго до их смерти, либо разыскивал их накануне. Тебе не кажется это странным?

– Ты забыл назвать мою мать. – Не юродствуй. Ты должен мне всё рассказать!

– А ордер у тебя есть? На обыск и допрос!

– На обыск мне ордер не нужен. Я заплатил за эту квартиру на полгода вперёд. Считай, она моя. И не ори на меня! Прибавь ко всему этому обвинение в краже… Да тебя надо под стражу брать. До суда!

– Что ты от меня хочешь услышать?

– Правду!

– Я уже, кажется, пытался тебе что-то рассказать, так ты меня чуть в психушку не упрятал. – Хорошо. Попробуй еще раз рассказать всё по порядку. А я сделаю выводы и расскажу тебе, во что из услышанного верю, а что мне кажется выдумкой. Пойми, еще чуть-чуть – и тебя арестуют, до выяснения. – Ну, хорошо, хорошо, – согласился Васильков Паша уже не помнил точно, что рассказывал полковнику, поэтому начал с самого начала. Он рассказал всё, что произошло за пол года, до мельчайших подробностей. Начал с того, как первый раз взял в руки меч и закончил своим последним путешествием. Полковник слушал молча, не перебивал. По глазам было видно, что в услышанное ему верится с трудом. – Фигня какая-то. Может, ты все же обкурился и тебе привиделось, а? – сказал дядя Лёша с какой-то слабой надеждой. – Тогда мы курили вместе. Трупы тебе тоже померещились. – Блин! – полковник встал и подошел к окну. – В голове не укладывается. – Я знаю. Сам чуть не поседел, когда понял, что это не сон. – И что будешь делать дальше?

– Искать летопись. Мне снова понадобиться твоя помощь. Нужно найти человека. Полковник обернулся и пристально смотрел в глаза Паше, пытался в них найти хоть какую-нибудь подсказку. – Слушай, парень, а может, ты с сектантами связался? Они мозги враз пудрят. Да так ловко, что жизни не хватит, чтоб разобраться. – Прости Полковник, я устал. Нет, я тебя не гоню, день у меня был жутко тяжелый. Хочешь, ночуй у меня?

– Да нет, спасибо. Внизу, в машине, Иваныч дожидается. – Не понял?

– Что ты не понял? Только дурак приехал бы к тебе один, после всего случившегося. – Так что же ты его сюда не привёл?