«Она слишком добрая! – завопил мозг, активируя режим «опасность». – Добрая и нежная! У нее слишком ранимое сердце, ты разобьешь его! Элеонора не подходит тебе совершенно, она не похожа на других девушек Литории…»

Юлиан скрипнул зубами, усилием воли затыкая мозг. И осторожно сжал хрупкую руку девочки.

– Отведешь меня к… – он подавился звуком, но все-таки сумел выговорить хрипло. – К моей жене? – и, помедлив, добавил, видя задумчиво вытянувшуюся мордашку Клары: – К вашей маме.

***

Когда я села на качели и оттолкнулась ногами, то на душе вдруг снова стало паршиво. Мне вспомнились жестокие слова Юлиана: «Потом, если повезет, все забудут о твоем существовании…» – и дыхание перехватило. Он не собирался держать меня при себе, это ясно. Оставлять в роли жены – еще чего? Чести много для девицы, венчанной с ним против его воли каким-то шаманом. Только ради артефакта. И приказа императора. Я для мужа – не больше, чем приказ. Наш брак вынужденный, нельзя забывать о этом.

Я с тоской подумала о Дамиане и нашем уговоре. Вроде все было хорошо, рыжий маг воспринял мои слова про возвращение на Землю всерьез. Рассказал про артефакт. Пообещал помочь и даже пробудить меня в моем же теле на Земле. Ну, разве не сказка ли? Но отчего мне так хотелось плакать?

–- Я не хочу исчезать из Литории. Вернее, уходить от Юлиана. Пусть он меня не любит, пускай даже разведется, но я… кажется, я влюбилась в него. Я хочу просто быть рядом с ним. Слышать его голос. Видеть улыбку, пускай предназначенную не мне. А может, однажды, случится чудо? И он разглядит меня… и полюбит в ответ? – отчаянно проговорила я, еще сильней отталкиваясь ногами от земли, заставляя качели взлететь вверх.

Длинная широкая юбка платья развевалась в воздухе, словно белые ангельские крылья в каком-то дешевом фэнтези-фильме. Но мне было все равно. Кто меня здесь увидит? Я могу позволить себе маленькую слабость – слезы на щеках. Может, они от ветра?

– Я не хочу оставлять детей… – обреченно шептала я, всхлипывая все громче, раскачиваясь на качелях все быстрее. – Они полюбили меня! А я – их… Они не приживутся в моем мире. Их отнимут у меня… заберут в настоящий детский дом. И я снова останусь одна…

– А как же я, твоя мама? И сестра? Ты забыла о ней? – кто-то резко, рывком остановил качели, и я увидела рядом с собой маму.

Невысокий рост, платье в цветочек и соломенная шляпа. Ее обычная форма одежды – летом в Тель-Авиве жарко. Но здесь, в Литории, она смотрелась дико. И что это такое, портал на Землю снова открылся, что ее утянуло сюда? Я замерла, оцепенев от какого-то непонятного, глубинного страха перед мамой, знакомого еще с детства. Парализовавшего меня даже сейчас, на расстоянии двух миров от нее.

– Лучше бы думала о том, как перехитрить своего новоиспеченного мужа и поскорее вернуться ко мне! – говорила мама. – А не игралась в Мать Терезу с беспризорниками, которые окажутся на улице в тот же час, как ты переместишься на Землю. Тебе лучше не привязываться к Агни, Кларе, Мари и остальным малышам. Все равно потеряешь их… Их, но не меня! Ты же знаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе, дочка?

– Ты уже взрослая, мама. Я имею право на личную жизнь. Тут у меня муж и приют, – неуверенно, кусая губы, проговорила я, вставая с качелей. И чувствуя, как предательски слабеют ноги.

У нас с мамой всегда были очень сложные отношения. Она не умела любить бескорыстно, всегда требуя взамен больше. Больше любви, больше внимания от нас с сестрой. Больше подарков, больше визитов в гости… все, что бы ни делала я, ей не нравилось. И было мало. Ее эмоциональная жадность иногда напоминала мне черную космическую дыру, засасывающую в себя без жалости. Ее любовь еще с детства нельзя было получить просто так – лишь взамен на хорошие оценки в школе, на примерное поведение, на общение только с ней… Мама душила нас с сестрой, манипулируя детской привязанностью. И если моя младшая сестра оказалась более устойчивой психически, то я вечно подпадала под влияние мамы. И даже в свои тридцать с хвостиком соглашалась на любой мамин каприз, лишь бы не видеть недовольства в ее темных фамильных глазах, так похожих на мои.

– Ты ни на что не имеешь права и сама знаешь это. Ты – моя девочка. И только моя. Я не отдам тебя никакому мужу, никаким сопливым детям. Ты будешь счастлива на Земле, вернувшись к привычной жизни. Ко мне. Пойдем со мной, Эля. Портал открыт и ждет нас. Пойдем, и обещаю, я прощу тебя за этот побег. За такое глупое, нелепое желание свободы, – ее голос стал более жестким, командным. Как всегда, когда я разбивала окно на физкультуре, и учительница звонила ей на работу, жалуясь на мое плохое поведение.