– Не отчаивайся, – сказала она мне, подняв голову. Кажется она пыталась поддержать себя, ведь мы с ней были немного похожи. В ее ушах я увидела две пары серег, только одна из которых была талисманами. А еще совершенно точно эта девушка была младше меня. Школьница. – Все будет хорошо.

– Не будет. У моего друга потерялась душа, и мы слишком поздно поняли это. Если сцепка не состоится, его придется умерщвлять. Моя подруга в коме уже несколько месяцев из-за выжигания каналов, и целители не делают никаких прогнозов. Ничего хорошего. А до того мы втроем стали единственными, кто выжил на вступительном экзамене в провинциальной академии некромантии, так что родственники погибших не в восторге от новости, что я посмела так быстро восстановиться.

– Прости. Я слышала эту историю. Ты переехала в столицу?

Я кивнула, но промолчала. Мое бодрствование длилось уже почти двое суток, но сна не было ни в одном глазу, и сейчас в мою голову лезли все самые плохие мысли, какие только могли. Как например письма. Много писем с угрозами от родственников погибших. С ругательствами, лютой ненавистью и даже проклятиями. Дядя Шайн нанял специалиста для проверки всей корреспонденции, присылаемой в его дом и на мое имя в частности, сразу после того, как я получила первое письмо.

Через полчаса вторая операционная освободилась, и девушка ушла. А для меня время текло дальше. Пять часов, шесть часов… восемь, девять, десять. У меня болели глаза из-за отсутствия сна, но уснуть я не могла. Никак не могла. И ни мама, ни дедушка не пришли ко мне после того, как я отпустила дядю Шайна. Они все будто забыли, что Ной все еще здесь. От отчаяния я спустилась к стойке регистрации на первом этаже и уточнила. Они действительно уже ушли. Давно ушли.

Тогда я вернулась под дверь операционной и просидела так до полуночи. Мне начало казаться, что попытки сцепить давно завершены с неизвестным мне результатом, что тело Ноя давно вывезли из операционной, поэтому все наши ушли, но… но я уже не находила в себе сил проверить.

Два часа утра, три… пять. Центральный госпиталь снова наполняется звуками дня. Пошли третьи сутки моего бодрствования. Некромант должен… обязан уметь не спать, если того требует ситуация, и продолжать держать контроль над своим магическим резервом и быть сосредоточенным и готовым к бою.

Семь утра… полдень. Моего плеча касается рука госпожи Термфарон, и мы вместе с ней почему-то заходим в операционную. От усталости я не то что не возражаю, я даже не могу подумать, что в операционную заходить нельзя. На полу спали приглашенные некроманты, а на столе – Ной. Все такой же бессознательный как в мой прошлый визит. И волосы… черные с белыми крашенными кончиками.

– Мне пришло сообщение, что все получилось, – почему-то шепотом без какой-либо радости в голосе сказала мне госпожа Термфарон. – Но слишком поздно. Шанс очень маленький. Если душа не справится… Ной умрет.

– Его тело умрет или душа рассеется? – уточнила я, потому как это было важно. В первом случае не нужно будет умерщвлять. Принять такое решение будет сложно, но и издеваться над Ноем, поддерживая жизнь в пустой оболочке, омерзительно.

– Тело.

Так будет проще принять.

– Почему вы пришла одна?

– Шайн с Канной дома. Сама понимаешь, Канну нужно оградить от этого. Она не должна пострадать. А мой муж ругается с Советом, требуя наказать целителей за халатность. Если бы они сказали раньше про потерянную душу.

Я вспомнила молоденькую светловолосую женщину, которая без толики флирта четко и толково объясняла дяде Шайну, что происходит с Ноем и каково его состояние. Она ведь не виновата, что душа Ноя была в ловушке Черного Леса.

– Целители невиноваты, – заявила я. – Если понадобится, я буду защищать ее, лечащего врача Ноя, в суде. Там, где была запечатана душа Ноя… у целителей не было ни единого шанса распознать потерянную душу.

– О чем ты, Алев? – забеспокоилась госпожа Термфарон. – Что Шайн скрыл от нас с мужем?

– Судя по всему все. Чтобы узнать про недуг Ноя понадобился некромант уровня моей бабушки. Ее дух помог нам диагностировать и отыскать его душу.

– Может быть дух твоей бабушки знает, что можно сделать, чтобы усилить душу Ноя?

Мы с ней стояли в десяти шагах от операционного стола, поглядывали на спящего Ноя со стороны, но не смели приблизиться, боясь потерять контроль над своими эмоциями и впасть в истерику.

– Если бы она могла помочь, уже бы рассказала как. Бабушка сказала, что советовать будет неограниченно при условии, что я все буду делать сама и сама выбирать помощников и распределять их обязанности.

Но бабушка молчала.

«Ты отлично справилась с ритуалом, – вдруг заговорила бабушка в моих мыслях, немного сбив меня с толку. – И в прошлом ты тренировалась с талисманами не по уровню. Я боюсь предлагать тебе единственный, на мой взгляд, способ, как можно спасти Ноя. Это слишком рискованно».