– Тони? – позвал он, не вполне уверенный, спит или нет.

– Детка, – Тони поспешно подошел к нему и поцеловал в лоб. – Как ты? Что болит? – тут же спросил он.

Моника тоже стояла рядом и гладила Рея по руке, стараясь бодриться и улыбаться.

– Пока что ничего и это очень странно, – сообразил он, ведь прекрасно видел, в каком состоянии его ноги. – Я рад, что вы тут…

– Пока что вам дают мощные обезболивающие, – пояснил врач.

– Рей, почему ты морил себя голодом? – Тони хмуро посмотрел на него.

– Я… я не морил себя голодом, – покачал головой Рей. – Я просто должен быть в форме, как все балетные.

– Рей, – Тони испытующе посмотрел на него. – То, что ты ел, а потом избавлялся от еды и означает, что ты морил себя голодом.

Рей смутился, закусил губу и вздохнул.

– Я ничего не мог с этим поделать, – прошептал он. – Оно само…

– Такое само не происходит, – только то, что Тони ужасно переживал за друга, удерживало его от раздражения. – Больше мы этого не допустим.

– Все равно едва ли я вернусь в балет, – Рей посмотрел на свои ноги, с трудом ассоциируя их с собой. Он даже пальцами пошевелить не мог пока что из-за спиц, растяжек и гипса.

– Не ставь на себе крест, – взмолилась Моника, предельно осторожно присев на край койки и гладя его по груди. – Ты восстановишься и еще произведешь фурор, – а до тех пор уляжется эта отвратительная шумиха, понадеялась она про себя.

– Наверное я уже произвел такой фурор, что Демидов даже не приехал, – горько сказал он. – Хотя ему только на руку, теперь у него есть все основания взять на гастроли Клода.

Вообще-то Тони очень сомневался, что гастроли состоятся, если труппа останется без двух премьеров. А вот то, что Льюис, узнав всю историю, пошлет Демидова в очень долгое путешествие, он не сомневался.

– Демидов мудак, – ответил Тони. – Не думай о нем. Позвонить твоей маме?

– Да, позвони, она, наверное, в ужасе…– ответил Рей, боясь представить ее реакцию.

– Надо думать, – Тони взял его телефон с тумбочки и набрал номер.

Вначале трубку долго не брали, но потом, когда на вызов ответили, Тони и сказать ничего не успел – из трубки послышался крик – Миранда вопила, что сына у нее больше нет, что он омерзительный педераст, и чтобы он ей больше не звонил.

Рей все слышал. Даже громкая связь не понадобилась, он прекрасно слышал мать и без этого и его лицо окаменело. Все в палате замерли, даже доктор Келлер. У Моники зашевелились волосы на голове.

– Что еще случилось, кроме аварии? – спросил Рей мертвым голосом.

– Рей, детка, ты только не волнуйся, – Тони с мольбой посмотрел на врача, и тот, понимающе кивнув, увеличил дозу успокоительного. – В общем, история совершенно бредовая и дикая… кто-то хакнул телефон Демидова, и в сеть попало видео, как вы проводите время втроем с Клодом, – рассказал он, держа друга за руку.

Казалось, что еще сильнее побледнеть Рей просто не мог, но он сделался как простыня, только глаза остались на лице.

– Он… он снимал это на видео и сохранил в телефоне? – прошептал парнишка, ошеломленный, опозоренный и сломленный. Он закрыл руками лицо и тихо заплакал.

– Рей, он просто мудак, идиот и тварь, – Тони очень осторожно обнял его, гладя по груди, по рукам.

Моника, едва сдерживая слезы, прижимала его ладонь к своей груди, не зная, что сказать.

– Не думай о нем, – стал уговаривать его Тони. – Когда ты выздоровеешь, все забудут об этом. И ты все начнешь заново, с новыми силами.

Рей успокоился только потому, что лекарства подействовали. Он впал в полукоматозное состояние, одурманенный опиатами, успокоительным и стрессом. Глаза у него начали слипаться, хоть он еще икал от слез.

– Ему лучше поспать, – сказал Келлер. – Может и вам успокоительного?

– Мне не надо, дайте что-нибудь Монике, – попросил Тони, поправив у Рея одеяло.

Келлер кивнул и покинул палату, а через пару минут вернулся со шприцем.

– Так быстрее подействует, – пояснил он.

Моника согласно кивнула и отвернулась, чтобы не видеть укола, но Келлер все так быстро провернул, что она едва почувствовала, и ей стало полегче.

– Езжайте домой, Монике лучше лечь спать, – велел врач. – Завтра можно приехать, привезите ему легкий куриный бульон. Можно немного отварного белого мяса, перепелиные яйца. Вряд ли он сейчас сможет съесть много.

– Все сделаем, – закивал Тони, решив заодно почитать, что еще можно больным с таким диагнозом. Ему безумно хотелось хоть чем-то порадовать друга, а главное понемногу вернуть ему вкус к еде.

Они попрощались с доктором, поблагодарили его и поехали домой.