Выдохнула остатки кислорода из легких, и это все, что удалось сделать, прежде чем этот мудак смял мои губы, вгрызаясь в них, как в самое желанное лакомство.

От силы его напора клацнули зубы, язык нагло толкнулся в мой рот, и я, не сдерживая снесшего крышу желания, подалась навстречу, позволяя завладеть моим телом и разумом именно так, как он умел.

Всепоглощающе. Полностью. Безапелляционно.

Ощутила, как отрываюсь от земли, и сильное тело крепче вжимает меня в стену. Грубая ткань его джинсов царапнула нежную кожу, когда он рывком сдернул с меня трусики. Хотела возмутиться, но слишком сладко карамель текла по венам, лишая меня остатков разума и здравого смысла.

Язык прожигал мой рот, а руки впивались в плоть, сминая ту с жадностью до дрожи.

Пальцы разжались, выпуская свитер, и я тут же вцепилась в мощную шею, теперь не скрытую бородой. Ногти впились в кожу, и я вскрикнула, когда он одним точным толчком вонзил член внутрь, буквально подбрасывая меня этим ударом.

Грудь жгло от желания, а клитор пульсировал, когда он терся о него, вставляя так глубоко, что у меня даже не оставалось сил стонать, я могла лишь жадно глотать воздух, рвавшийся с его губ. Каждый толчок отдавался болью и сладкой истомой в моем теле, заставлял вздрагивать от беззащитности перед этим зверем, вынуждавшим хотеть его еще сильнее.

Никита вдалбливал меня в стену бедрами, озверело стискивая мои ягодицы, не давая сдвинуться. Член растягивал меня, скользя по влажным складкам, и каждая венка впечатывалась в мою кожу, оставляя на ней след.

Он клеймил меня грубыми толчками, оставлял на коже тавро своими прикосновениями, заставлял покориться и пасть перед его животной сущностью. И я пала.

Всхлипнула, повинуясь дикому, раздирающему тело оргазму, и забилась в сильных руках, зажатая между грудью этого зверя и стеной собственной спальни.

Волны швырнули мое тело в пропасть, и каждая клеточка тела наполнилась нетерпением, и буквально взорвалась под нестерпимым фейерверком чувств.

Кончики пальцев онемели и разжались, и я как во сне заметила каплю крови, скользнувшую по шее Никиты к горлу свитера.

Дождавшись, когда силы покинут мое тело, Никита перехватил меня удобнее и тут же швырнул на постель, набрасываясь сверху. Грубые руки вздернули платье выше, и прохладный воздух лизнул обнаженное тело. Соски тут же затвердели, и я вскрикнула, когда он прикусил один из них, жадно вылизывая тот языком.

Член снова наполнил меня, и Никита буквально вдавил меня своим телом в матрац, продолжая трахать с каким-то звериным нетерпением.

Каждое движение отдавалось волной удовольствия в теле, только что насытившемся кайфом, провоцируя новую волну нетерпения. Внезапно все закончилось…

Шею сдавило, когда пальцы коснулись щеки, и парень на секунду замер, глядя мне в самую душу.

— Ты дала слово, детка.

Отрезвляющее понимание уже взорвало мой мозг, но было поздно, Никита прикрыл глаза, его плечи дернулись, и парень кончил, стиснув зубы. Член дернулся во мне, и я ощутила пульсацию внутри в тот момент, когда он последним толчком прижал меня к матрацу бедрами. Он был так глубоко, что стало немного больно. И в эту же секунду я возненавидела себя за то, что позволила ему сделать это с собой.

Обманщик, ненавижу!

Замахнулась, но он успел перехватить мои запястья, прижимая их к матрацу по обе стороны от головы.

— Ты обещала, что будешь мне доверять, — каждое слово било наотмашь, и это в сто крат унизительнее еще и потому, что я лежала под ним голая, с пылающей от его поцелуев грудью. Ноги раздвинуты, а между ними, словно я принадлежу ему, тяжело дышал Никита. Его бедра все еще вжимались в мои, и он был так глубоко, что я не смогла бы вырваться и сдвинуться, даже если бы захотела. — Ты солгала.

Ярость, до этого утихшая, теперь вспыхнула с новой силой. Дернулась, но тут же вжалась затылком в матрац, избегая прикосновения к его губам. Он был так близко, что было невыносимо терпеть сводящее с ума желание стать еще ближе. Или оттолкнуть.

— Ты обвиняешь меня? Ты… — отвернулась, пряча скатившиеся по щекам слезы. — Уйди… — голос осип и не слушался. Грудь горела под тяжестью ненавистного тела, обжигаемая жаром его кожи. — Просто уйди из моей жизни.

Не смотрела на него. Наверное, должна была, но не было сил взглянуть в эти полные тьмы глаза. Ощущала, как его жесткий лобок вжимается в мой, как его член внутри начинает твердеть, и закусила губу от удовольствия, граничащего с отвращением.

— Я не могу, — слизнул он слезинку губами и прошептал, щекоча дыханием кожу. — Даже если бы хотел уйти, не смог бы… Марина, — снова заставил посмотреть в лицо, сжав подбородок. — Дай мне шанс доказать тебе, что я не лгал. Дай объяснить.

Не было сил слушать эту ложь. Не было больше сил терпеть его близость. И свою беззащитность.

— Мне плевать. Я не хочу ничего знать. Ты трахал мою сестру, и теперь она беременна. Трахал меня, притворяясь другим человеком. А теперь трусливо прикрываешься данным мной словом. Ты мудак, я тебя ненавижу. И уж поверь, больше не дам себя обманывать…