И это удивительно успокоило разыгравшиеся нервы.

— Да, верно, менеджер. Мариночка сейчас в отпуске. И у Ники неделя практики, поэтому удалось наконец-то собраться. А вы, Никита, где работаете?

Мама умела вести беседу, за что я была ей благодарна.

Бросила беглый взгляд в сторону гостя и тут же отвела, словно посмотрела на солнце. Его глаза обжигали, и я не нашла в себе сил вновь повторить пытку. Он как магнит тянул к себе, и одновременно отталкивал. Хотелось снова пересечься с ним взглядами, и при этом до ужаса не хотелось идти на поводу у желаний.

— Телефон, надо же…

Мама отложила салфетку, собираясь отправиться на поиски своего сотового, но я опередила. Подскочила и, пролепетав, что принесу, выскочила из зала. Только бы не смотреть на «молодого человека Ники».

Ненавижу, тварь!

Схватив мамин телефон с кухонного стола, я вошла в зал и, передав аппарат, снова позорно ретировалась.

Вынув мобильник из кармана, я скрылась в коридоре, лихорадочно соображая, какую бы причину придумать, чтобы свалить с ужина.

Подарок подарила? Подарила. С родителями повидалась? Повидалась. Теперь пора позаботиться и о себе. Точнее об остатках нервных клеток, которые дохли со скоростью света.

Звук выдвигаемого стула заставил замереть, и я, чтобы не искушать судьбу, юркнула в ванную, но закрыться не успела, ручку повернули, будто я не держала ее двумя руками, как бы намекая, что тут занято, и в проеме возникла огромная фигура гостя.

Никита навис надо мной, и я машинально отступила, вместо того чтобы попытаться протиснуться мимо него к выходу, тем самым загоняя себя в ловушку.

— Уйди, — голос сел, и я ощутила бедром край ванны. Отступать некуда. И кричать нельзя.

Огляделась в поисках чего потяжелее, но не нашла.

— Уже? Но ужин только начался, — подступил ближе, подавляя издевкой в карих глазах. — Где твои манеры?

— Зачем ты это делаешь? — зашипела, скидывая с себя наглые руки, и покосилась на незапертую дверь. При желании кто-то из родителей мог зайти, да и Ника наверняка не останется в стороне. — Чего ты хочешь?

Сверкнула яростным взглядом, ощущая, как дыхание перехватывает от близости ненавистного тела. Отклонилась назад, стараясь не касаться его, но он встал вплотную, вжавшись бедрами в мои.

— А ты уже не такая смелая, да? Вчера кидала угрозы, а сегодня прячешься.

Дрожь сотрясла тело, когда рука легла на мою шею. Никита слегка усилил нажим, и я не смогла сглотнуть ком в горле, и инстинктивно стиснула его запястье.

Встал еще ближе, и завел вторую руку за мою спину, не давая сдвинуться. Грудь вжалась в мою, и я дернула коленом, пытаясь ударить его, но он разгадал мой маневр, и, раздвинув мои ноги, втиснулся между ними.

Пальцы на шее сжались сильнее, и губы обожгло, когда взгляд карих глаз опустился на них.

— Не люблю, когда мне угрожают.

Голова шла кругом. То ли от нехватки кислорода, то ли от близости. Никита нависал надо мной, и я не могла пошевелиться, тело парализовало, и каждая клеточка горела, словно меня бросили в горячий котел, не позволяя вынырнуть. Даже кислород, который я пыталась вдохнуть, был раскален, а может, потому что это его дыхание?

Губы замерли в паре миллиметров от моих, и дыхание зверя сбилось. Он выдал свою слабость, на секунду поддавшись желанию, и это внушило надежду.

— Прикажи мне прекратить…

Не знаю, кто из нас это произнес, но оба знали ответ.

Нет.

Только я вовремя сообразила, что лучшего момента мне может не представиться, и, дернувшись навстречу, позволила Никите смять мои губы. Рука на шее разжалась и спустилась к груди, сминая ту, и я, игнорируя жаркую волну трепета, вывернула ногу и жахнула его пах.

— Сука…

Брюнет согнулся, а я, воспользовавшись удачей, вырвалась из его плена и выскочила за дверь, наткнувшись на сестру.

— Ты опять за свое? — она хотела крови, но не до нее сейчас.

— Заткнись, — коротко обрубила я и, влетев в зал, распрощалась с родителями. Тут же схватив с вешалки пальто, юркнула за дверь, почти бегом спускаясь по лестнице.

Сердце долбило о ребра, повлажневшие пальцы скользили по периллам и холодный воздух окутывал тело, когда я спускалась на первый этаж подъезда.

Теперь он точно разозлился. Я от угроз перешла к действию, и он мог воспользоваться этим, как поводом для очередной мерзости.