Когда, сменив одежду, мы с Сетом остались наедине, я сразу понял, о чём он думает.

– Ты дурак, - сказал я ему в который раз за утро.

– Я знаю, - Сет в тот день был на удивление покладист. Однако я видел, что ему не даёт покоя то, что произошло.

– Сет, нам за день ни разу не сделали больно. Нас никто не унижал. Может быть, всё ещё впереди. Наверняка впереди. Но ты не думаешь, что надо воспользоваться моментом и попытаться понравиться ей сейчас?

Если честно, я об этом думал с самого пробуждения. Если госпожа разозлится – будет уже поздно что-то менять. Надо постараться не раздражать её и всё делать правильно, пока она ещё не разочаровалась в нас. И у меня есть несколько мыслей относительно того, как показать ей свою полезность. Сандра многому меня научила. Ни она, ни её подруги никогда не оставались по-настоящему недовольны. Даже если они били меня и говорили о моей никчёмности, на самом деле им всегда нравилось, что я могу им дать.

Сейчас, глядя в глаза Сета, я с трудом мог понять, что творится у него в голове. Раньше он очень редко закрывался от меня – только когда его наказывали. Сейчас же у него насчёт сказанного явно было другое мнение, но какое – не понять.

– Пойди сегодня и попроси наказания, - это решение далось мне не легко. Я понимал, что, если Сета будут наказывать, достанется и мне. Если хозяйка узнает об этом обычае, ей он может понравиться также, как и прежним господам. Было бы куда легче, если бы она не знала о нём. И едва произнеся эти слова, я уже пожалел о сказанном, но было поздно.

Сет посмотрел на меня и в глазах его горел жадный огонь.

– Да! Так я и сделаю! Ты прав!

10

Вся решимость растаяла, едва я оказался у хозяйских дверей.

Не потому что может быть больно, нет.

Как я могу оказаться на коленях перед ней? Как могу настолько откровенно признать себя всего лишь рабом?

Конечно, она уже видела меня таким… Но это совсем не то. Сейчас я сам приду к ней и сам, по своей воле, буду говорить с ней как раб. Сам признаю, что я никто. Сам покажу ей, что она может делать со мной что угодно… пинать, унижать. И никогда – никогда не поставит меня вровень с собой.

Закрываю глаза, стараясь справиться с собой. Решил – значит делай.

Коротко стучу в дверь и, не дожидаясь ответа, вхожу. Тут же падаю на колени перед кроватью, опускаю глаза. Только в это мгновение мне приходит в голову, что разрешения войти я всё ещё не получил. Что она может быть неодета, может быть занята… Что эта выходка может только усилить её злость.

Очень осторожно и медленно приподнимаю взгляд от пола.

Вижу две изящные босые ножки. Госпожа лежит на спине с книжкой, закинув одну ногу на другую. Шёлковая сорочка закаталась настолько, что я поспешно опускаю глаза обратно в пол.

Что же я натворил? Как мог заявиться сюда вот так?

Ошарашено смотрю на представшую моему взгляду картину.

Нет, конечно, когда Корней Леонович сказал, что парней придётся забрать к себе домой, я догадывалась, что они нарушат мой привычный распорядок дня. Но ведь ясно же сказала: ходить куда угодно, кроме моей спальни…

Вместо этого наблюдаю парня – и чёрт его знает, Сет это или Атрей – в картинно коленопреклонённой позе на полу перед кроватью.

«Картинно» - потому что выглядит он в таком положении уж больно сексуально, как титан, явившийся на поклон к Зевсу, а не как раб, которого собираются бить: сильные бёдра расставлены и напряжены, спина почти прямая, только плечи чуть опущены вниз. Руки заведены назад, взгляд в пол, вот только зрачки не забывают посвёркивать из-под ресниц куда-то в сторону моих обнажённых ног.

Прикидываю, кого из них в какой позе уже видела. Пожалуй, это всё-таки Сет.

– Госпожа… - с придыханием, что заставляет заподозрить, что думает он больше не о нарушении приказа, а о моих ногах. Нет, это точно Сет.

– Ну.

– Я явился за ежедневным наказанием.

С тоской поглядываю на недочитанную главу. Ну только-только капитан Гельнея решилась высадиться на планету следом за своим возлюбленным, как…

Со вздохом загибаю краешек страницы, закрываю книгу и откладываю в сторону.

– За наказанием? – очень стараюсь изобразить интерес, хотя мысли всё больше как-то скользят в направлении капитана Гильнеи. – Каким наказанием? И за что?

Сет осторожно приподнимает на меня взгляд.

– Каждый вечер мы должны были приходить к господину и госпоже, чтобы рассказать, какие провинности совершили за день.

– Ага… - вспоминаю что-то про «Домострой». Там вроде рабов не было, но суть, видимо, та же… На всякий случай интересуюсь: - А если не провинились?

– Такого ни разу не случалось, - Сет вздыхает как-то странно, так что у меня появляется чувство, будто ему за это совсем не стыдно.

– Хорошо. И что потом?

– Господа наказывали нас в соответствии с нашими провинностями.

– А я тут при чём?

Кажется, мне удаётся выбить этого защитника традиционных ценностей из колеи.

– Я вообще-то не обязана вести себя как ваши бывшие господа. На то они и бывшие, в конце концов. Я, может, устала, не хочу никого наказывать. Хочу книжку почитать!

Становится немного стыдно за свои эгоистичные слова, но я действительно полдня работала – над их же, между прочим, вопросом. От реальных фактов из истории Эрхола и исторических аналогий, достроенных исследователями, голова пухнет. И если мне после этого ещё кто-нибудь скажет, что я должна его сегодня пороть…