По его лицу расплылась улыбка, словно он поймал меня в какой-то компрометирующей ситуации. Что довольно забавно, если учесть, что это он возвращался откуда-то под утро, а не я.

– Куда направляешься? – спросил он, приподняв темную бровь.

Насколько все было бы проще, если бы я могла испытывать к нему хоть чуточку больше чувств. Я провела много ночных часов, размышляя в темноте и одиночестве над вопросом, а не то ли меня останавливает, что Стефан – не Фрэнки. Конечно, я не надеялась всерьез, что на меня обратит внимание всемирная звезда поп-сцены, но когда так долго любуешься на чье-то (идеальное) лицо и влюбляешься в него все больше с каждой (идеальной) фразой, которую он говорит, совершенно естественно, что начинаешь сравнивать с ним всех остальных. Так?

– Хэрри?

Ах да, Стеф ждал ответа, и я на секунду подумала, а не соврать ли мне ему в лицо. Учитывая темные круги у него под глазами, я подозревала, что он через несколько минут исчезнет в своей комнате и не выйдет оттуда часов до пяти вечера, а к тому времени я, надеюсь, уже вернусь обратно, и разговор не продолжится. Он никогда не узнает, где я была. Однако на его лице застыло такое ожидание, а в чертах читался вопрос «Что это такое интересное ты мне не рассказываешь?», что я не смогла устоять, да и хорошего алиби у меня все равно не было. Я решила сказать правду.

– Я собираюсь в Лондон. Друг попал в неприятности, и… ну… ему нужна поддержка, понимаешь?

Ну ладно. Не совсем правду. Правда и факты – это не одно и то же, напомнила я себе.

– Хороший друг.

– Да, хороший друг, – ответила я.

Стефан рассмеялся.

– Я имел в виду тебя.

– А! Да. Он был рядом, когда мне нужна была помощь, так что…

Он слегка коснулся моей ладони.

– Увидимся, когда вернешься? Хочешь вечером посмотрим кино у меня в комнате?

Закрыв глаза, я беззвучно рассмеялась.

– Видно будет.

Я развернулась, чтобы уйти.

– Иди спать, бессовестный гуляка.

Он широко улыбнулся. Такая улыбка вполне могла бы украсить плакат в спальнях в любой стране мира.

– Повеселись с другом!

Я кивнула.

– Не думаю, что веселье – подходящее слово, но постараюсь.

В поезде было пусто: лишь пара запоздалых гуляк да несколько ухоженных женщин в тренировочных костюмах усаживались на сиденья, держа в руках стаканчики кофе. Мы отъехали от Брайтона и направились в Лондон.

Я села в поезд, – написала я Джэз, когда мы стали набирать скорость, и тут же отправила второе сообщение:

Это ошибка?

Ее ответ пришел позже, чем я ожидала, поэтому мне подумалось, что Джэз отправит одно из тех классических посланий, исполненных поэзии и мастерства и содержащих в себе не то, что ты хочешь услышать, но то, что тебе нужно. И меня удивило, когда в ответ пришло лишь это: Я не знаю. Но вспомни о том, сколько раз и как он тебе помогал. Мы ему нужны.

Я обрадовалась, что сегодня она в деле: возможно, вчера мне просто показалось, что Джэз одолевают сомнения. Как обычно, она была совершенно права: я не вела счет, но он правда помогал мне куда чаще, чем я могла бы вспомнить.

Например, в прошлом году, когда дедушка попал в больницу, я сидела в приемном отделении и слушала концертную версию Let There Be Light – их непревзойденного первого альбома, с которого все и началось. Когда они спели «Мы пройдем через это вместе», я им поверила. Они словно пели это для меня одной. Столкнувшись лицом к лицу со смертью, я отчаянно искала что-то надежное, за что можно было зацепиться. И нашла – несмотря на постоянную смену имиджа, включая даже катастрофы вроде светлых волос Фрэнки и мешковатых свитеров Джека; несмотря на то, что раз за разом их звучание менялось (становилось, по их собственным словам, более зрелым), сущность группы не менялась. Все двигалось со скоростью, от которой у меня кружилась голова, но посреди этой бури они оставались совершенно неподвижными.

Они дали нам именно то, в чем мы нуждались, и теперь пришла наша пора отплатить им взаимностью.

Сомнений не было: у него лучшая команда. Лучшая из тех, что можно купить за деньги. Лучшие адвокаты, лучшие пиарщики. Да что там: имеется даже отдельная организация «Чистый пиар», которая уже который год следит за имиджем Half Light и раскручивает истории, которые идут на пользу их бренду больше, чем правда. Мне всегда казалось, что название у компании довольно нелепое. Разве можно таких интересных парней описать скучным и невыразительным словом «чистый»?

Я предполагала, что, пока я сижу, прислонившись лицом к прохладному оконному стеклу, где-то в Лондоне начали день тощие прилизанные пиарщицы, бегающие за музыкантами на десятисантиметровых каблуках (я одновременно ненавидела этих девиц и мечтала когда-нибудь стать одной из них). Им протягивают кофе и загружают в ожидающие такси, которые отвезут их в кабинеты с огромными окнами, где они начнут работать над тем, чтобы вытащить Фрэнки. Я знала, что его не оставят без помощи.

Но заметили ли эти люди, что он забыл надеть свое любимое ожерелье? Знают ли они, что он трет татуировку с бабочкой на левом запястье, когда нервничает? Задумались ли хоть раз о том, что после всех этих лет он до сих пор нервничает? Пожалуй, они так увлеклись образом Фрэнки, который сами и придумали, что перестали видеть его настоящего. Как же они помогут ему, когда понятия не имеют, какой он?