– Сваливать вину на тебя?

Она энергично закивала головой.

– Те, кто не очень ненавидит меня, говорят, что я не девушка, а ходячее стихийное бедствие. Другие выражаются еще хуже. Парии перестали ухаживать за мной. Один даже сказал, что он скорее женится ка гремучей змее. А вы женаты, мистер... мистер?..

– Мэттью Райт. Нет, я не женат.

Она задумчиво кивнула головой.

– Райт. Эбигайль Райт. Как хорошо звучит!

– Эбигайль Райт?

– Разве я это сказала? Ну, не смешно ли? Моя фамилия Дженкинс.

Мэт проглотил слюну.

– Ты пойдешь домой, - сказал он с непоколебимым убеждением.
– Или ты мне скажешь, как проехать туда, или можешь вылезать из машины.

– Но па...

– Как, по-твоему, куда я тебя везу?

– Туда, куда вы едете, - сказала она, широко раскрыв глаза.

– Послушай, ради бога, ты не можешь ехать туда со мной. Это неприлично.

– Почему?
– наивно спросила она.

Мэт молча начал тормозить.

– Ладно, - вздохнула девушка.
– Поверните направо на следующем перекрестке.

Зеленый "форд" остановился перед двухкомнатным бунгало. Если его стены и покосившееся крыльцо и были когда-либо знакомы с краской, то знакомство было чисто шапочным, да и то давним.

Большой загорелый человек с длинной черной бородой и высокой шапкой волос задумчиво раскачивался на крыльце в шатком кресле.

– Это па, - испуганно шепнула Эбигайль.

Мэт подождал в неловком молчании, но ее отец продолжал невозмутимо раскачиваться в кресле, как будто незнакомцы каждый день привозили домой его дочь. Может быть, так оно и есть, с раздражением подумал Мэт.

– Ну, вот, - сказал он, - ты и приехала.

– Я не могу вылезти, пока не узнаю, собирается ли он меня выдрать, ответила Эбигайль, - поговорите с ним. Узнайте, сердится ли он.

– Нет уж, с меня хватит, - убежденно заявил Мэт, снова взглянув на большую черную фигуру, продолжавшую молча раскачиваться на крыльце, - я выполнил свой долг, доставив тебя домой. Прощай. Не могу сказать, чтобы наше знакомство доставило мне большое удовольствие.

– О, вы такой милый и очень симпатичный! Мне бы не хотелось рассказать па, как вы воспользовались тем, что я была совсем одна...

В ужасе Мэт поглядел на Эбигайль, затем вылез на машины. Медленно подошел к крыльцу и поставил одну ногу на покосившуюся ступеньку.

– Хм, - сказал он, - я встретил вашу дочь на дороге.

Дженкинс раскачивался.

– Она убежала, - продолжал Мэт.
– Я привез ее обратно, - закончил он в полном отчаянии.

Дженкинс продолжал раскачиваться и молчать. Мэт вернулся к машине и вытащил из отделения для перчаток пинту виски. Затем вернулся к крыльцу.

– Не хотите ли немного выпить?

Большая рука протянулась вперед и заграбастала бутылку. Другая рука свернула пробку. Как только горлышко бутылки исчезло в спутанной бороде, ее дно немедленно задралось к небу. Бутылка забулькала. Когда она опустилась, в ней оставалось меньше половины.

– Слабовато, - произнесла борода.

– Я привез вашу дочь обратно, - сказал Мэт, начиная с самого начала.

– Зачем?

– Ей некуда было идти. Я думаю... в конце концов, это ее дом.

– Она убежала, - сказала борода.

– Послушайте, мистер Дженкинс, я понимаю, дочери-подростки могут доставить кучу неприятностей... но в конце концов она ваша дочь.

– Не уверен.

Мэт сглотнул слюну и попробовал еще раз.

– Счастливая семейная жизнь должна быть основана на разумных компромиссах с обеих сторон. Бить ребенка не значит воспитывать его. И если вы...

– Бить ее?

Дженкинс медленно поднялся с кресла. Это было внушительное зрелище, словно сам Нептун вставал из моря во всем своем величии, гигантский, бородатый и могучий. Даже если отбросить высоту крыльца, Дженкинс возвышался несколькими дюймами над почти шестью футами Мэта.

– Да я пальцем ее ни разу не тронул!

О боже, подумал Мэт, его трясет со страху.

– Зайдите, - сказал Дженкинс, махнув бутылкой по направлению к двери. В комнате царил хаос. Пол был усеян осколками битой посуды. В центре комнаты лежал перевернутый стол, словно размахивая в воздухе тремя нестругаными ножками; четвертая, вывернутая из гнезда, сиротливо торчала в сторону. А рядом валялись разбитые в щепу стулья.

– Это она наделала?
– слабым голосом спросил Мэт.

– Это еще ничего, - жалобный голос Дженкинса никак не вязался с его массивной фигурой.
– Вы бы видели другую комнату!