«Прекрати, Женя, — как-то не выдержал я его очередного кривляния, — верни мне того Женьку, которого я знал всегда. Веселого и открытого. Сторонись тех, кто действительно может причинить тебе зло. Я не из их числа, запомнил?»

Моя отповедь осталась за границами Женькиного понимания. Он по-прежнему чаще молчал, послушно плетясь где-то в стороне, и его неожиданное предложение об остановке впервые за много часов очень обрадовало меня.

«Обязательно, Женя, — как можно радушнее отозвался я, — видишь, впереди начались посадки? Среди них можно отыскать себе подобие ночлега»

Женька кивнул, привычно соглашаясь со мной, и ускорил шаг, увидев цель. Там, в посадках, мы удобно расположились прямо на корнях полузасохших деревьев, когда до меня дошли очевидные факты.

«Женя, мы возвращаемся в значимый город 22, - произнес я, угадывая нашу пройденную ранее дорогу. — в том нет никаких сомнений, видишь указатель?»

Оказалось, мы прошли насквозь бескрайние просторы степей и вновь вышли к асфальту. Женька недоуменно пялился на широкую ленту цивилизованной дороги, но явно не проникался очередным открытием.

«Мне все равно, Прохор, — устало выдохнул он, — делай, что хочешь.»

Мне совершенно не понравился тон, каким Женька отозвался на мои наблюдения. Такой тон говорил о полной безнадеге и безысходности, и я только усмехнулся в ответ на его ремарку.

«Все хорошо, Женя, — улыбнулся я, — в городе мы легче отыщем способ попасть к южным горам. В конце концов, там все еще остались весьма сговорчивые автовладельцы»

«И что ты им предложишь? — невесело усмехнулся Женька, — свое старое барахло? Денег все равно не осталось. И концентрата. Ничего нет, Прохор. И я не знаю, как можно изменить ситуацию»

«Есть мы, это главное, — немного пафосно проговорил я, — а что касается моего барахла, то я не расстанусь с ним за все блага мира. Запомнил, Женя?»

«А способы оплаты могут быть разными,» — помолчав немного, добавил я, а Женька многозначительно ухмыльнулся. На мгновение передо мной показался мой прежний приятель, веселый, остроумный и рассудительный. Показался и снова пропал под настороженной маской. Но даже на этот краткий миг я поверил, что все образуется.

Мои попытки заснуть этой ночью потерпели сокрушительное поражение. Несмотря на долгие переходы, невольную демонстрацию суперспособностей и прочие нагрузки, сон не шел ко мне, заставляя ворочаться с боку на бок и пялиться в темноту. Моя возня разбудила Женьку, и тот, приподняв голову, беспокойно замер, прислушиваясь к внешним звукам.

«Все в порядке, Тиша? — спросонок прошептал он, — не спится?»

«Все нормально, — отозвался я, — спи, Женька, отдыхай пока»

Однако, посыл не прошел, мой приятель присел и уставился на меня. Даже в темноте было заметно, сколько вопросов тесниться в его голове прямо сейчас, но я терпеливо ждал, когда хотя бы один прозвучит вслух. Наконец, Женька набрался решимости и пробормотал, наклоняясь к самому моему лицу:

«Ты же умер тогда, Тихон. Я очень внимательно прислушивался к твоему дыханию, я искал твой пульс и слушал твое сердце. Оно молчало, Тихон, а из твоей разбитой головы на землю вываливались твои гениальные мозги. Я не мог ошибиться, Тихон, ты был по-настоящему мертв! Как ты вернулся? Поверить в это не могу! Этого не может быть, Тиша, потому что этого не может быть никогда» — торопливо бормотал он, вглядываясь в мои глаза, словно именно в них скрывалась вся правда.

«Я видел Фила, Женька, — сокрушенно поведал я то единственное, что волновало меня больше всего, — ему плохо там, я знаю, о чем говорю. Я был в его крохотном домике, видел его нищее убранство и мне бесконечно жаль, что после стольких лет упорного труда, он добился того, что имеет. Я не придумываю, Женя, так оно и есть»

«Видел Фила?! — взвизгнул Женька, а Соня беспокойно заворочалась на своем жестком ложе, — как такое может быть? Он говорил с тобой?»

Я мог бы пересказать Женьке дословно наш разговор, но неожиданно где-то со стороны трассы раздался нарастающий гул автомобильного двигателя. Беседа была прервана, а Женька привычно вцепился в мою руку, отыскивая поддержку. Или пытаясь оградить меня от опасности. Кто знает, почему он все время цеплялся за меня в период больших волнений? Гул приближался и, поравнявшись с нашим импровизированным биваком, неожиданно заглох. Тишина обрушилась настолько внезапно, что нам обоим показалось, что мы оглохли в одночасье. Потом в темноте раздались характерные звуки попыток оживить двигатель, захлопали дверцы, и до нас докатились невнятные голоса бедолаг, попавших в техническую ловушку.

Из их невнятного разговора становилось понятно, что к преступным элементам они не имеют никакого отношения, являясь всего лишь неудачливыми путешественниками.

«Может поможем им?» — предложил добросердечный Женька, снова забывая про осторожность.

Мне не слишком хотелось афишировать свое пребывание в пустынной посадке, однако Женькино желание творить добрые дела можно было потрогать рукой, а после отпинать ногами. Я нехотя вылез из-под приютившего нас куста и решительно направился к суетящимся путешественникам.

«Проверь топливо, Мартын!» — расслышал я в кромешной темноте, и с удивлением узнал в ответной реплике голос нашего общего приятеля.

«Да вроде все в норме, датчик показывает полбака, — послышался знакомый голос, а я с удивлением воскликнул:

«Мартын Мартыныч? Ты ли это?»

Невнятная темная фигура вздрогнула, замерев на мгновение, и неловко развернулась. В неясных отблесках фар, действительно, угадывалась толстая фигура господина Шварца, неизвестно, каким ветром занесенного в бескрайние степи.