Обстоятельства встречи с невнятной девчонкой вновь вернули Женьке депрессивное настроение. Он отчетливо увидел перед собой страшный могильный холм и недовольно поморщился.

«Я не знаю, откуда она всегда берется, и, если честно, не сильно удивлюсь, если завтра утром ее заторможенная мордочка будет маячить прямо здесь,» — проговорил он и закрыл тему.

Глава 51.

Вопреки Женькиным ожиданиям, ни назавтра, ни через день Сонина рожица так нигде и не появилась, так же как не появились наши строгие тюремщики, стремящиеся узнать вердикт капризного ученого. Трое суток мы с Женькой проторчали в полной изоляции от внешнего мира, обходясь короткими фразами, не содержащими никакой смысловой нагрузки. Мы оба опасались вести задушевные беседы, помня о всемогуществе господина Бражникова и его неумеренном любопытстве. Женьке казалось, что в подобном молчании прошла целая вечность, и от тоски он то и дело принимался нарезать круги по нашей неуютной келье. Мне не было нужды расспрашивать Женьку о его соображениях, поскольку я всегда мог узнать новости из первоисточника. Однако, даже сходя с ума от неизвестности, я ограничивал себя в подобных фокусах. После того несанкционированного проникновения в Женькино сознание, у меня больше не возникало желания копаться в его чересчур откровенных мыслях, от которых становилось неловко. Ожидая моего ответа, господин бизнесмен видно решил создать мне самые жесткие условия, после пребывания в которых мое решение станет очевидным. На четвертые сутки от голода перед моими глазами плясали разноцветные пятна, а тело отказывалось выполнять самые необходимые команды. В нашем милом закутке не предполагалось так же наличия самых элементарных удобств в виде какой-нибудь раковины с холодной водой и подобия сортира. Впрочем, последняя примета цивилизации вряд ли пригодилась бы нам, учитывая щедрость господина тюремщика. Мне нестерпимо хотелось пить, а за горсть концентрата я продал бы душу, однако врожденная гордость не позволяла мне идти на уступки. Неделю спустя Женька предпочел не подниматься с ледяного пола, продолжая безвольно валяться у стены, и я с тревогой заметил в нем первые признаки обезвоживания. Его речь стала невнятной, а дыхание едва протискивалось сквозь плотно сомкнутые посиневшие губы.

Вскочив на ноги, я решительно заколотил в массивную железную дверь, призывая своих тюремщиков.

«Откройте! Я согласен!»

Словно по волшебству, тяжелая дверь распахнулась, и на моем пороге появились безликие серые фигуры, в сопровождении которых мне предлагалось покинуть стены темницы. Женька, шатаясь и вздыхая, плелся сбоку, останавливаясь каждые несколько метров и переводя дыхание. Пока мы поднимались по полутемной лестнице, нам на глаза попалось несколько хитрых приспособлений, снабжающих обитателей огромного здания чистой питьевой водой. Я внимательно следил за тем, чтобы Женька не воспользовался этими благами цивилизации, и некоторое время у меня получалось сдерживать его порывы. Однако возле одного устройства я отвлекся и спустя минуту расслышал характерные звуки. Несчастный брат наглотался воды и теперь его выворачивало наизнанку. Наши сопровождающие в замешательстве замерли, не зная, что предпринять, а я, движимый неведомым инстинктом, просто обхватил извивающегося Женьку сильными руками, от волнения не придумав другого способа экстренной помощи. Женька, изрыгнув незначительную порцию воды, безвольно повис в моих руках, восстанавливая дыхание. Мне были необходимы соответствующие компоненты, чтобы составить для Женьки грамотное лекарство, но все, что я мог сделать прямо сейчас, было моими попытками не позволить ему свалиться на пол, в лужу собственной блевотины. Мой невоздержанный приятель некоторое время поболтался в ласковых объятиях, после чего уверенно вывернулся и с непониманием уставился на меня.

«Отпусти меня, Прохор, — вполне разборчиво изрек он, — дальше я сам.»

Его молниеносное восстановление из умирающих немного смутило меня, но я, не придав этому большого значения, нехотя выпустил Женьку на волю и продолжил путь.

Могущественный Игнат ждал меня в своем кабинете, вальяжно развалившись в своем дорогущем кресле. Увидев его тщедушную тушку, старательно демонстрирующую вселенское превосходство, я не сдержал усмешки. Перед моими глазами возник Фил, встречающий меня в моей потусторонней резиденции. Вот в ком действительно жило врожденное могущество и самодостаточность. Даже за гранью Фил умудрялся сохранять достоинство, не прилагая к этому никаких усилий. Игнат, уловив оттенки моего настроения, разом подобрался и, натянув на рожу гневливое выражение, сухо бросил:

«Итак, что ты надумал, Великий Прохор?»

Его интонация немного не дотягивала до того эффекта, на который была рассчитана, но я был невзыскателен. Согласно кивнув в такт его издевкам, я смиренно озвучил свое видение ситуации.

«Я согласен, Игнат. Но у меня есть несколько условий, обязательных к исполнению. — я тоже мог быть резким, и господин Бражников это отчетливо уловил. — вы не при каких обстоятельствах не должны отыгрываться на Евгении и манипулировать мной, используя этого человека. Он не имеет никакого отношения ни к науке, ни ко мне. Если подобное повториться хотя бы однажды, я разрываю с вами все договоры. Это первое условие. И еще. Мне должны быть доступны возможности свободного перемещения в пределах города, без каких-либо ограничений. Если я почувствую за собой слежку, контроль или что-то подобное, я так же отказываюсь от любых совместных проектов. Я не преступник, чтобы меня содержали в клетке. Это все.»

Выслушав мои невнятные тезисы, Бражников от души заржал, хлопая себя по коленкам и утирая слезы счастья. У меня не было времени подготовить что-то более внушительное, однако эти пункты я считал основными и отступать от них не желал.

«Так и быть, — наигранно важно проговорил Игнат, — добрый дядюшка Гудвин принимает твои условия, железный идиот! Возвращайся с миром и к завтрашнему утру готовься к великим свершениям!»

«Что за странные условия, Тиша? — проговорил Женька едва мы оказались в обещанных Игнатом апартаментах, — мне казалось, Бражников и не заметил моего присутствия. Да и с чего он бы манипулировал тобой, используя меня? Ты мог бы попросить вечную молодость, власть над миром и кусочек торта, по-моему, Игнат согласился бы и на это.»

Условия были вполне обычными. При всей своей самоуверенности и мега возможностях господин Бражников не остановиться ни перед чем, с носорожьей грацией ломясь к выбранной цели. Даже сейчас я сомневался в его искренности. А что касается вечной молодости, то я охотно бы поменял свою на возможность состариться и умереть за пару месяцев.

На следующее утро я, как и обещал, появился на пороге величественного кабинета, свершать великие дела. Бражников, не здороваясь, потянул меня по широкому коридору, знакомя с территорией. Те секретные лаборатории, что взлетели на воздух моими стараниями, как выяснилось, давно требовали реконструкции, и я своими действиями только ускорил процесс. Единственно, чем остался недоволен Игнат, была необходимость вкладываться в ремонт поврежденных установок. Но и в том прагматичный босс сумел отыскать свои плюсы.

«Я усовершенствовал коробки, — доверительно прижимаясь ко мне, поведал большой босс. Он с радостью отечески приобнял бы меня за плечи, но, к сожалению, при его росте он мог бы только обхватить меня за пояс, чего я, разумеется, ему не позволил. — теперь радиус их воздействия увеличен, а мощность раздачи препарата превышает прежние показатели в пять раз. Ваша задача, Прохор, в свою очередь, усовершенствовать вашу формулу и направить ее воздействие на неокрепшие умы сограждан. Дурак Мартын думал, что таким образом у соотечественников вырабатывается иммунитет к пагубному вирусу. Но в чем-то он, действительно, прав. Дикое создание не сможет стать еще более диким, вы согласны со мной, Моськин?»

Я не был согласен с Игнатом, но мне нужно было время для обдумывания ситуации. В конце концов, мелькнула малодушная мысль, в целом мире у меня нет никого, ради кого я бы бодался с одержимым фанатиком. Никого, кроме Женьки, но ему я выговорил относительно безопасные преференции.

Через здание Центра была проложена секретная тропа, прямиком ведущая к первой секретной лаборатории, в которой отныне предписывалось трудиться мне. Теперь вместо одинокой кельи с ведущей коробкой нашему взору были представлены несколько помещений, усовершенствованных по последнему слову техники. А именно до краев уставленных прозрачными стеллажами с множеством пузырьков. В них, как я понял, хранились те самые ингредиенты, сочетание которых мне предлагалось совершенствовать. Прошлым вечером мы с Женькой немного поболтали о развитии образования и общем уровне науки и пришли к выводу, что граждане и без чарующей установки скоро сравняются в развитии с первобытными людьми. Интеллектуальные показатели взрослого развитого индивидуума в этом временном отрезке могли поспорить с умственным развитием семиклассника моего времени. Неудивительно, что я, со своим полученным в начале века высшим медицинским образованием, считался сейчас многогранным гением.