«Мне любопытно, где они собираются, чтобы так организованно колыхаться по улицам? — усмехнулся Женька, вспоминая Трофима и его задание. — какие преследуют цели и откуда возникает такое их количество. Я слышал, что в мире уничтожены все особи.»

«Нигде не собираются, — охотно откликнулся старец, — и кто вам сказал, что они уничтожены? Их стало больше, чем разумных людей, популяция растет, но то, что они организованно шляются по дорогам, в том Вы ошибаетесь. Я часто наблюдаю за ними и прихожу к выводу, что разума в них нет, их действия неосознанны. Вы видели, как они едва не разорвали прохожего, случайно оказавшегося на их пути?»

Женька этого не видел, но отчетливо вспомнил странные вонючие танцы и неопределенно кивнул.

«Так вот, юноша, — размеренно продолжил старик, — они долго кружились над ним, а потом утекли обратно в подворотню. Я уверен, их кто-то позвал. Где вы видели тварь, так легко расстающуюся со своей добычей?»

Дед замолчал, поглядывая на молчаливого собеседника, не слишком ожидая от него реакции. Их беседу прервала одинокая особь, внезапно возникшая в начале улицы. Женька подскочил со скамейки и рванулся в сторону, приглашая собеседника следовать за ним. Однако горожанин продолжал неподвижно сидеть, ничем не выражая тревоги.

«Вы так и будете торчать тут, дожидаясь, когда тварь растерзает Вас? — от волнения Женька едва не выругался, наблюдая, как невозмутимо старец машет седой башкой, идя в отказ. Махнув рукой на несговорчивого упрямца, Женька едва успел скрыться за гаражами, когда резвая уродина поравнялась со скамейкой. На беду, Дергачев где-то выронил нож, и вряд ли мог прямо сейчас помочь деду отогнать мускулистое чудовище. Он на всякий случай огляделся и, заметив обломок какой-то металлической конструкции, вооружился им. Тварь за это время вплотную подобралась к безумному старикану, и Женька, не раздумывая, размахнулся, целясь твари в голову. Тварь недовольно взвизгнула, почуяв удар и послушно развернулась к нарушителю спокойствия. Ее глаза продолжали оставаться бессмысленными, однако в ее движениях отсутствовала заторможенность, и ничего не помешало одиночке вцепится в Женькино горло. Дергачев беспорядочно молотил по непробиваемой туше, стараясь дезактивировать тварь, но та будто бы не замечала оказанного внимания, продолжая сжимать тощую тушку своего противника. От нехватки кислорода перед Женькиными глазами запрыгали пятна, и он во второй раз за сутки приготовился погибнуть героем. Неожиданно тварь замерла, разжала кривые лапы и пронзительно завизжала, крутясь на месте. Женька, не удержавшись на ногах, рухнул на ту же скамейку, не в силах отвести глаз от стремительно набирающей обороты верещащей твари. Он хотел было обратить внимание деда на новый финт, однако только пораженно вскрикнул, уставившись на своего невольного соседа по скамейке. Тот не переставая крутил скрюченными пухлыми пальцами, придавая твари ускорение. От усилий на его одутловатом лице выступил крупный пот, а сморщенный рот слегка приоткрылся. Наконец, Тварь без сил рухнула к его ногам, дергаясь в конвульсиях и закатывая глазки. Когда чудовище затихло, дед раздражающе медленно поднялся, и двинулся прочь, забывая про своего спасенного зрителя. Женька на автомате поплелся следом, подстраиваясь под неспешный дедов шаг.

«Как вы это делаете?» — потрясенно проговорил Дергачев, когда валяющаяся в беспамятстве тварь осталась далеко позади.

Старик уже обрел способность размеренно дышать, и смог вновь продолжить прерванный разговор.

«Долгая история, юноша», — усмехнулся он и снова замолчал, а у Женьки закрались подозрения.

«Так это вы управляете ими? — прошептал он, неосознанно оглядываясь. Наивное любопытство вызвало негромкий дребезжащий смех деда, странно прозвучавший в пустоте сумерек.

«Я не смогу удержать такую свору, юноша, — отсмеявшись, проговорил он, — даже и пытаться не стоит. Но пара-тройка особей спляшет под мою дудку, в том я уверен. Быстро передвигаться я уже не в силах, и это, получается, мое единственное оружие против распоясавшихся чудовищ.»

Женька восхищенно выдохнул, вновь припоминая выходки кружащейся твари. Неплохая способность, думал Женька, продолжая плестись за стариком, так можно заставить их свернуть себе шеи, не прибегая к оружию. Внезапно дед остановился и вскинул на Женьку выцветшие зеленоватые глазки.

«Это плохая способность! — запальчиво выкрикнул он, а Женька вздрогнул, припоминая, когда он успел озвучить собственные мысли. — это чудовищная способность, и по-хорошему, я должен был позволить твари растерзать меня. Вот только мужества не хватило.»

Едва слышно добавил дед и тяжко вздохнул.

«Мне пора возвращаться, — пробормотал Женька, не зная, как продолжить диалоги, — да и вам тоже. Уходите, пока новые встречи не лишили вас последних сил.»

В огороженную подворотню Женька вернулся с наступлением ночи. Трофим с видимым интересом выслушал отчет разведчика, и понимающе усмехнулся, когда Женька упомянул встречу со странным дедом.

«Это безумный старец, — пробормотал он, — местная знаменитость. Живет неподалеку, часто гуляет, ему сам черт не брат. Я видел однажды, как на его глазах тварь-одиночка придушила сама себя. Да, парень, она так и сделала. Схватила себя за горло кривыми клешнями и без чувств рухнула на землю. Черт знает, как он это делает.»

К обеду следующего дня в их закуток, который Трофим пафосно обзывал штабом, стали стекаться члены его отряда. Все они держались степенно и строго, едва слышно переговариваясь между собой, и пряча за пазухой самодельное оружие. Трофим раздавал распоряжения, озвучивал задачи, которые сводились к одному — уничтожить как можно больше диких тварей. По наблюдениям, организованные толпы чудовищ появлялись не чаще пары раз за три дня, и сегодня, видимо, наступало время их очередной вылазки. Воинственно настроенный Трофим вручил Женьке остро отточенный нож с длинным лезвием и включил нового воина в особую группу. В чем заключалась особенность этой самой группы, Женька так и не понял, но нож охотно взял, занимая место среди остальных. Группа покинула укрытие и направилась прочесывать подворотни, места наиболее вероятного скопления диких. Женьке в пару достался высокий плечистый верзила, то и дело сплевывающий на землю длинную слюну и негромко матерящейся. Группа миновала уже целый квартал, но хитрые твари так и не пожелали продемонстрировать свою активность. Когда до конца территории оставались считанные метры, откуда-то сбоку раздалось знакомое визжание, сливающееся в одну чудовищную песню. Отряд напрягся, приготовившись отразить нападение, однако твари не торопились проявлять агрессию. Они продолжали петь, громко, слаженно и отвратительно, вгоняя присутствующих в некое подобие транса. Женьке было уже знакомо такое состояние, когда у разумного существа оставалось единственное желание — лечь и сдохнуть. Видимо, остальные тоже ощутили таинственное влияние песнопений, поскольку замерли в неподвижности.

«Режьте им глотки! — неожиданно заорал верзила, выпадая из дремотного кокона, — А ну! живо!»

Этот нехитрый призыв вернул отряду чувство реальности, и бравые воины рванули навстречу колышущемуся мареву. Нескольких тварей удалось обезвредить, не прилагая усилий, однако другие не пожелали сдаваться без боя. Как по команде, они протянули кривые лапы к смельчакам и ловко скрутили первым пяти их бесполезные шеи. Женька во все глаза смотрел на самое нелепое побоище, которое доводилось ему наблюдать. Со стороны казалось, что повстанцы сами предложили диким расправиться с ними, просто подойдя поближе. Твари действовали размеренно, четко, будто и в самом деле слушая чьи-то команды. Расправившись с первой половиной безрассудных горожан, твари синхронно развернулись и в три прыжка достигли оставшихся. Женька устал уже подводить итоги своего бесконечного существования, прощаясь с ним третий раз за последнюю пару суток. Тварь, нацелившаяся на Дергачева, цели не достигла. Вместо того, чтобы перегрызть последнего из особой группы, она принялась терзать своих собратьев, ловко вонзая кривые когти в их могучие шеи. Твари, потеряв обозначенную цель, бессмысленно качались, ожидая своей участи. Так продолжалось до того момента, когда им поступил новый приказ свыше, и все они разом исчезли, утекая в подворотни.