«Приветствую, — без эмоций проговорил Тихон, выползая на божий свет, — я обещал привезти вам вашу машину. Она молодец, отлично справляется! Спасибо! К сожалению, кроме этого, мне нечем отблагодарить вас за заботу, денег у меня нет, а все мое имущество уместилось в небольшой дорожной сумке. Если вы сможете предложить мне какой-нибудь альтернативный способ оплаты, я рассмотрю предложения!»

Дед потерянно таращился на вернувшееся к нему ржавое барахло, явно не улавливал ни слова из произнесенной Тихоном речи и в целом имел весьма растерянный вид. В прошлое их спонтанное свидание дед запомнился Тихону куда более уверенным и адекватным, несмотря на столь настойчивое вмешательство нетерпеливого странника в настороженную жизнь. Вероятно, дед по-своему понял довольно вежливое обращение и, смущаясь, пробормотал, глядя куда-то в сторону:

«Ну ежели наша хибарка устроит вас, то милости прошу!»

Женька только весело фыркнул, услышав альтернативу, и выхватил от Тихона откровенно гневный взгляд.

«Мы согласны, — расслышал он негромкий голос приятеля, — дорога слишком утомительна, действительно, небольшой отдых был бы как нельзя кстати.»

Дед, суетясь, засеменил в дом и с порога оповестил домочадцев о внезапно нагрянувших гостях. На звук выполз заспанный увалень, чуть старше сорока, и почесывая брюхо, обратился к вошедшим:

«Вы кто такие?»

Очевидно в деревушке это была самая распространенная форма приветствия, и Тихон, негромко усмехнувшись, поведал щемящую историю воссоединения семейства и верной ласточки, безотказно выполнившей свое главное предназначение. Увалень напрягся, пытаясь уложить в голове только что полученные данные, и видимо, потерпев фиаско, только махнул рукой.

«Ну что ж проходите, раз пришли», — прогундел он, скрываясь в дверях единственной комнатки.

Дед тем временем накрыл стол, с присущим деревенским гостеприимством уставив неширокую поверхность мисками с разбавленным химическим порошком. После чего громко хлопнул в ладоши, залихватски ударив себя по коленям, и приготовился исполнить что-то в высшей степени веселое и развлекательное. Однако быстро передумал и, почесав проплешину заскорузлой рукой, враз сделался серьезным.

«Присаживайтесь, гости дорогие!» — поклонился он по-старинному и отступил на шаг, приглашая занять места у тарелок.

Женька никогда не оставался в стороне от возможности подхарчиться нахаляву и тут же бодро уселся на предложенную табуретку. Тихон последовал его примеру и, когда дорогие гости вооружились ложками, дед тоже присел у края, склонив в умилении помятую временем рожу. Тихон попытался завести светскую беседу, интересуясь у деда местными новостями.

«Ваши края производят впечатление мирных и спокойных, — вещал он, закидывая в рот полные ложки химической дряни, — дикие не тревожат вас своим вниманием?»

Дед, точно также как и увалень несколько минут назад, напрягся, наклоняя лохматую голову и внимательно рассматривая собеседника, важно кивнул, старательно подбирая слова для ответа. Было заметно, что такое простое упражнение дается хозяину с трудом, и приходится прилагать значительные усилия, чтобы подобрать нужные фразы. Наконец, фразы подобрались, и дед торжественно приподнялся со своей скамейки.

«Тут нынче град прошел, соседям крышу побило, да еще Потап в город поехал, сено на харчи сменять, так ограбили по дороге. Все сено растащили. А куда ж им теперь, семейство-то, ажник, пять душ, прокорми-ка их. А Матвевна днями совсем плоха стала, неровен час, помрет. — обстоятельно отчитался дед, солидно раскачиваясь в разные стороны, — а так ничего, помаленьку. Вашими молитвами.»

Тихон прервал аудиенцию, коротко кивнув, а Женька тут же подумал о легкой умственной отсталости их случайных арендодателей. Заводить собственные диалоги Женька не рискнул, и, добрав кашу, засобирался прочь, подтягивая Тихона за собой. Ему было откровенно скучно находиться в обществе такого странного типа, и он решил сократить общение до минимума.

«Благодарствую, люди добрые, за заботу неустанную, да внимание милостивое, — напевно затянул Дед, наблюдая за торопливыми сборами. Тихон коротко кивнул, а Женька размашисто отвел руку и сломался пополам, отвешивая земной поклон. За что был бит невоздержанным братом, стоило им оказаться на улице.

«Не стыдно, Женя? — укоризненно проговорил тот, выписывая Женьке леща, — они оба неполноценные, неужели не заметил? Чего ты устроил показательные выступления? Идиот!»

Женька и в самом деле почувствовал неловкость от столь неуместного проявления эмоций и надумал было вернуться, принести извинения, но тут его порывы были прерваны появлением еще одного местного.

«Приветствую вас, люди добрые! — так же протяжно и напевно проговорил местный и тоже поклонился. Мужик явно не имел никакого отношения к только что оставленному семейству, однако вызвал похожее недоумение. «Издеваются они, что ли? — мелькнула у Женьки весьма здравая мысль, — какого хрена они тут расшаркиваются перед нами, будто мы явились к ним с правительственной миссией?»

Тихон решил не реагировать на приветствие и направился вдоль узкой улицы, рассчитывая попасть на дорогу и продолжить путь уже пешком. Однако незапланированная остановка сместила тщательно продуманный график перемещений и заставила задуматься о ночлеге.

«Я не пойду ночевать к этим непонятным людям», — тут же озвучил Женька свое окончательное решение, на что вечно сдержанный брат тут же ощетинился.

«Ночевать на улице мы всегда успеем, — задумчиво изрек он, погасив порыв озвучить все возникшие соображения, — не забывай про град, побивший крышу соседям, а что касается их гостеприимства, то только нордсвиллские люди способны поспорить с местными в умении встречать гостей. Расслабься, Женька, давай попросимся на ночлег еще разок, может нам повезет нарваться на нормальных людей»