– Не строй из себя дуру. Научись принимать вещи, которые невозможно изменить. И я, и ты понимаешь головой, что это неизбежно.

– Откуда тебе-то знать? – всплеснула я руками от негодования.

– Скажи лучше спасибо, что я не сдал тебя Волкову. Он-то думал ты круглая сирота.

– Так и есть.

– Мне могла бы и не врать. Думаешь, я нос не сунул в твои дела? – язвительно произнес он, давая понять, что знает обо мне гораздо больше, чем следовало бы. – Старушке осталось немного и не следовало бы ее впутывать во все это. Дай ей спокойно уйти на тот свет с мыслью, что ты счастлива.

– Катись к дьяволу, – прорычала я, упираясь ладонями в его грудь, желая вытолкать Андрея из своей спальни.

Его слова ранили, они кромсали меня, разрезая на лоскуты. Я не желала слушать это, хотя в глубине души понимала, возможно, он прав. Но не готова была принимать такую правду, не желала.

Я сжимала ладони в кулаки и готова была выйти на эту тропу, чтобы бороться. Нельзя сдаваться, только не сейчас, когда я нужна двум самым важным людям в моей жизни.

– Где Волков? – шикнула я на Болотова. – Мне необходимо с ним поговорить. Позвони ему уже, черт тебя дери. Иначе я спалю этот дом к дьяволу. Слышишь меня или нет! – голос срывался на крик, казалось, что Андрей просто не реагирует на мои слова и даже не пытается.

– Успокойся, – повысил он тон, сжимая мои запястья своим широкими ладонями, – ты чего добиваешься? Чтобы Волков посчитал тебя безумной? Понимаешь, что собственными руками затягиваешь петлю у себя на шее. Прекрати, – прорычал он, толкая меня на постель.

Его темный взгляд обжег кожу, заставляя прикусить язык. Несколько секунд он просто смотрел на меня молча, а потом вышел. Именно с его уходом моя жизнь четко разделилась на «до» и «после».

Дни летели чередой, словно птицы, стремящиеся в теплые края. Где-то в глубине души я привыкала к переменам в жизни. Старалась вести себя спокойно, лишний раз не выходила из спальни, чтобы не видеть смеющиеся взгляды прислуги. Казалось, что каждый перемыл мне кости и ждал момента, когда вернется Волков. В какой-то миг я перестала о нем думать. Но это выглядело так странно… Непривычно. Не укладывалось даже в голове, что мы настолько резко с Женей стали чужими людьми.

Все мои мысли были сосредоточены на сыне. Иногда перед сном я представляла, как мы будем жить втроем: я, Саша и Вера.

Сердце рвалось на части, стоило вспомнить слова Болотова. Мне так хотелось верить, что он нагло солгал, чтобы еще больше загнать меня в угол.

А дня через четыре вернулся Волков. На рассвете, когда солнце только начало подниматься над сонным городом, он решительно вломился в комнату, хлопнув дверью так, что я испуганно вскочила с постели, бросившись к сыну.

– Я думал, ты уже прихватила вещички и убежала? – ехидно произнес Женя, смерив меня презрительным взглядом.

– С какой стати мне бежать из своего дома, – гордо вскинула я подбородок, а внутри все дрожало от страха.

– Хм, а ты стала смелее, – сделал он шаг ко мне, впиваясь острым взглядом. – Даже не поинтересуешься, где я был все это время?

– Мне неинтересно, – пожала плечами, волнуясь лишь об одном, чтобы сын не проснулся. Волков мог с легкостью напугать ребенка своим стальным тоном. Только, кажется, он совершенно об этом не думал и не заботился. Ему вообще было плевать на происходящее. Вот, честное слово, лучше бы он не появлялся.

Глядя на мужа, я убеждалась, что нам лучше держаться друг от друга на расстоянии. В его присутствии мне было неуютно и холодно. И эти ощущения пугали, когда все успело так поменяться? Ведь еще недавно мы были счастливы, что стали родителями. Радовались первому слову малыша, первому зубу и шагам, а теперь?! В этот миг я боялась за свою жизнь, за судьбу маленького человечка.

– Понятно, – хмыкнул Волков, – что ж… начну тогда с другого, – засучив рукава рубашки, присел он на край кровати. – Я хочу, чтобы ты отказалась от ребенка и покинула этот дом!

– Что? – в первое мгновение у меня пропал дар речи. Я слова не могла вымолвить, только ресницами хлопала, пытаясь переварить его фразу. – Как это отказаться? – произнесла дрожащим голосом. – Ты в своем уме? Где это видано, чтобы мать бросала собственного дитя?

– Я хорошо заплачу, – сухо выдал Волков.

Он курсы валют обсуждал и то с большими эмоциями в голосе. А здесь речь шла о сыне. Нашем сыне, черт подери!

– Можешь подавиться своими деньгами, – процедила я со злостью, – но ребенка я не отдам никому.

– Хорошо, – всплеснул Женя руками, – если ты не желаешь по-доброму все решить, мне придется разговаривать с тобой иначе, Марина, – оскалился он, явно не собираясь останавливаться лишь на словах.

Страх волной накрыл с головой, выбивая кислород из легких. Мне казалось, что я умру в эту секунду. В груди горело огнем и некуда было бежать. Мне негде было спрятаться, слова супруга набатом звучали в голове, вызывая дрожь в коленях.