– Но Мирс!.. – начала, было, женщина, но Джон перебил её.

– Молчи! Не произноси её имени. Не надо.

– Но эта женщина сказала, что мы можем ей доверять. Кто помог нам, когда мы бежали от них? Только она откликнулась!

– Помогла, – согласился Джон, – Но в тот день, когда сбили Кайла, и небо озарила вспышка, она ясно дала понять, что отныне мы должны хранить для неё не только зеркало…

Глаза женщины покраснели. Шмыгнув носом, она стёрла накатившие слёзы и, сделав глубокий вдох, прикрыла веки.

– Я до сих пор помню, как поседели волосы моей девочки. В ушах звенит её плач по Кайлу, когда она узнала… – Всхлипнув, Анна сжала в ладонях подол платья и открыла глаза, посмотрев на мужа. – Мы провели так мало времени вместе, Джон, но я благодарна за все, что ты сделал. Благодарна, что буду не одна, когда это случится.

Глаза Джона смягчились, но голос оставался всё таким же холодным как в их первую встречу.

– Ты уже призвал её?

– Да. Скоро она будет здесь. – Отпустив её плечи, мужчина отступил.

– Хорошо. Как только появится, разбудим Джун… Спасибо, что дал возможность пожить обычной жизнью. – Улыбка скользнула по губам Анны, исчезнув так же бесследно, как появилась. – Но неужели мы не сможем защитить её своими силами?

– Ты знаешь, что нет. Разве не поэтому мы сбежали? Разве не поэтому забрали Джун и скрывали её?

– Мы возложили на свои плечи ответственность за неё, а теперь отказываемся? Она вправе ненавидеть нас за это.

– И пусть, зато останется жива.

***

Я помогу вам… Ну же… вам только нужно довериться мне… я помогу… верьте… Оно защитит вас… защитит от семьи…

– А взамен?

Взамен?.. – Женщина на той стороне приятно улыбнулась и ответила, – Что ж, я готова помочь вам… всё, что от вас требуется… хранить моё зеркало…

– Зеркало?

Да… зеркало… до того дня… пока не придёт мой час…

Джун открыла глаза, в ужасе осознавая, что только что видела зеркало. Смотрела в него, но вовсе не своими глазами. То были глаза её матери, немного робкие и печальные, отражённые в неровной поверхности стекла. Она была не одна. Там, в глубине зеркала кто-то был. Говорил с ней. Заключал сделку.

Когда сон поблек, девушка огляделась, понимая, что провалялась на полу рядом с дверью несколько часов. За окном уже светало.

Она приподнялась на локте. Тело затекло и болело. Услышала быстрые шаги за стеной и раздавшийся следом стук в дверь.

Вздрогнув, тихо поднялась и отошла от двери, вспоминая прошлую ночь.

– Кто? – неуверенно спросила она.

– Я. – Узнав голос отца, Джун насторожилась, но ничего не ответила. – Одевайся и спускайся вниз. К тебе пришли. – Голос был как никогда холоден. Она поняла, что дрожит. Холодность в его голосе была обусловлена не только её вчерашним поведением, было что-то ещё…

Он больше ничего не сказал. Не стал дожидаться ответа дочери и в спешке ушел. Джун стояла как вкопанная не понимая к чему всё это. Кто сказал, что она хотела спускаться к ним? Ей было страшно, но она понимала, что поговорить придётся.

Потерев затекшую шею, завязала длинные волосы и оделась. Умылась и, собравшись с духом, вышла в коридор. Где-то под свитером кожу приятно грел кулон, становилось немного спокойней.

Внезапно коридор оказался совсем коротким. Она не поняла, как дошла до лестницы и начала спуск вниз. Осторожно, стараясь оттянуть момент встречи с родителями как можно дольше, ступенька за ступенькой всевозможными способами замедляя шаг.

Сердце колотилось с такой силой, что, казалось, ещё немного, и оно проломит рёбра, выпрыгнув из груди. В голове роилось множество вопросов, основным из них был: «Кто мог прийти в такую рань?»

– …уверяю вас, она оправится, – услышала Джун конец фразы, когда вошла в комнату.

Мать сидела в кресле, сминая подол красивого сиреневого платья, что купила ещё прошлым летом, но до сего дня, ни разу не надевала. Отец одет в свой лучший костюм тёмно-красного цвета и белую рубашку, воротничок которой сжимал чёрный галстук.

Зачем они так нарядились, оставалось вопросом.

– О! Это и есть ваша дочь, Джун? – раздался незнакомый женский голос, только тогда девушка заметила в комнате ещё одного человека. А была ли эта женщина вообще человеком? Джун сомневалась. Она сомневалась буквально во всём.

Силуэт незнакомки оставался неподвижен. Она замерла словно статуя, высеченная великими скульпторами. Белое платье, лёгкое как пушинка, мелкими складками доставало до пола. Длинные волосы, плавными линиями струились вниз, отливая цветом заката. Золотые глаза, с орлиной зоркостью смотрели на девушку. И, хоть, женщина и выглядела молодо, в зрачках отражался накопленный опыт.