— А тебя, нужно понять, он из чувства протеста, приближал как мог. Хотел, что бы ты занял его место? Что же ты так подвёл старика, — не сдержалась после его дополнительного пояснения Эш.

— Он уже был слабоумным, — взъярился кентавр, — если бы он добровольно передал власть, мы бы, может, и не стали прибегать к крайним мерам. Я рассчитывал, что тёмный Бог хотя бы одарит нас новыми артефактами, которые могли бы символизировать функции власти. Я думал, что Драконов властелин считает главным противником и потому их яйцо посчитал лучшим подношением. Этот старый маразматик умер, так и не передав власти, и мы просто их утеряли. А с ними и статус шаманского рода. Я взял с собой ближнюю ветвь. Остальные ветви рода пока скрыли от других родов смерть высшего шамана. Я предложил единственный выход, который пришёл мне в голову после чтения дневников. Остальные просто струсили и оставили решение за мной. Мне, по сути возвращаться уже некуда. Свои же сделают крайним. Я и у прадеда, который лишил род регалий единственный прямой наследник, значит на меня можно свалить его вину. Но я и ближнюю ветвь угробил. Род лишат статуса, может даже превратят в рабов. Низведут до уровня краснолицых. А меня свои точно отравят. Так что Драконов я не слишком боюсь. Может мне в изгнании даже безопасней будет. Так что можете не бояться, в дикие земли могут перенести только Драконы. Так что, если вы всё же решитесь на переход, я не потащу вас к кентаврам. мне это никак не поможет. Да и вы, как я успел заметить, без боя не уйдёте.

— Даже не сомневайся. Нашего десятка хватит, что бы справится со всем твоим родом. Но у нас нет такой задачи. Мы хотим только уничтожить или убрать из нашего мира тёмный алтарь.

— Вы хотели узнать почему этого не сделали Драконы? — уже более миролюбиво спросил он, — Из записей я понял, что в те дни Небесный камень был полон энергии. Он влиял даже на Драконов. Они оставили одного из своих, самого старого, которому не долго жить осталось. Он переводил порталом тех, кто приходил к кругу. Он сам был уже слаб. И тратил магию на активацию портала. Я могу только предположить, что он стал чем-то вроде того Призрака, которого вы упокоили. Камень выпил его. И он бросился убивать тех, кто оказался поблизости. Я полагаю, что тогда уже и орки и кентавры сражались против общего врага. Наверное его убили. А после схватились друг с другом. Переводить через портал было уже некому. А потом некого. Но всё это мои догадки. А вот то, что мир Данории будет постепенно ослаблять камень Тёмного, Драконы говорил всегда. Только возвращаться они уже не хотели. Им этот мир понравился. Здесь они сами себе боги. Демиурги почему-то его забросили. Краснолицые вообще в богов не верят. Только в семейных духов.

— Мы могли бы отправить девушек назад, — предложил Корвин, — Аэлла вместе с Дилей сможет перевести их порталом вместе с лошадьми. Они передали бы всю информацию, что мы смогли узнать…

— Это мы шесть лет ждали, что бы поиметь шанс овдоветь, так и не выйдя замуж? — не могла успокоиться Эш.

— Мы не балласт, — поддержала я её, — без нас отряд утратит свою боеспособность ровно наполовину.

— Пара, на то и даётся богами, что бы не покидать её ни в горе, ни в радости, — обиженно вставила Уйка, — так у нас, оборотней принято.

— Я думаю, — вздохнула Гизем, — что информацию королю передать обязательно нужно. Но с этим прекрасно справится Хранитель. Он тоже Ниверлинг, и Теренс сможет его увидеть и услышать. И в королевский дворец он сможет перейти по кровной связи. Только к королю пусть Фольгер уйдёт после нашего перехода в мир Драконов. Иначе тот просто прикажет девушкам вернуться. Хотя бы из-за Аэллы. Отправить туда Корвина он будет только рад. Может ещё Марсена заставит остаться. Лучший артефактор всё же. А волки ему и так, что третья нога. Вроде и хорошая штука, а ходить никак не приспособишься.

— Хорошо, если камень действительно утратил силу, — высказался Марсен, — и, постояв у Круга, я в это верю. У Демиургов нашего мира магия иная. Не люблю что-то разделять на тёмное и светлое. У каждого народа свои принципы. И энергия тоже своя. Но в планету они вложили силу своего знака, и алтарь она постепенно истощает. Может быть скоро и не нужно будет ничего и никуда выбрасывать. Главное, оставить эту землю под охраной, что бы такие умники туда не совались с новыми амбициями.

— Если этот кентавр говорит, что ему сейчас безопасней оказаться у Драконов, чем у соплеменников, мы можем послать его переговорщиком, — предложила Диля, — там его земля. Он справится. Пусть отработает свою вину перед Драконами, своими погибшими, краснолицым, который всё ещё где-то здесь. Да и перед Данорией тоже. Мы можем договориться, что пробудем здесь какое-то время. Если Драконы захотят встретится с нами для переговоров, пусть это случится на нашей земле. Если нет, то пусть пришлют тебя с ответом. Как думаете, месяца хватит? Обратно мы уйдём порталом. Время у нас есть. Я предлагаю это не из трусости. Просто я сама портальщица и знаю, что такое портальные настройки. Может быть допуск есть только у Драконов и кентавров. А нас размажет при переходе.

— Но краснолицего он пропустил, — криво ухмыльнулся кентавр.

Наверное, ему было приятно хоть так зацепить девушку. Мы же его унизили. Поймали. Пленили. Допросили. Почему бы не намекнуть на женскую трусость. Но Корвин с Дилей согласился. Да и я подумала, что в её словах есть резон. Портальщики знают, что это магия построенная больше на интуиции и расчёте, чем на силе. И она одна из самых непредсказуемых. А тут портал между мирами. И орки, и люди, тогда воевали против кентавров. Драконы вполне могли наложить ограничение на вход для наших рас. Из того, что знаю о Драконах, в то, что размажет не сильно верю. Но можем просто не пройти. Ещё и с какой-то хитрой добавочкой вроде лишения кратковременной памяти.

И мы вызвали Хранителя. Для этого пришлось убрать ловушку на призрачных сущностей, которую мы активировали на стоянках, предупреждая возможное нападение краснолицего. Он мог посчитать, что сегодня последняя ночёвка в мире Данории и шанс на то, что бы заставить своего бывшего хозяина открыть для него портал в родные земли может быть утрачен. Но насчёт поведения перерождённого мы могли только строить догадки. За всё время путешествия до круга мы так его и не увидели.

Фольгер Ниверлинг не мог знать причины вызова и мы только крякнули, когда он явился в виде призрачного великана, да ещё и с визгливым потусторонним воем. Девочки с таким трудом удержались от истерического хохота, боясь обидеть длинноносого принца, который выскочил из подпространства с явным намерением защищать нас. В руке его была сабля из королевских регалий. Только сейчас она была размером с бревно. Однако Корвин поморщился от громкого и неприятного звука, помахав над головой скрещивая руки. Его голоса, во время своего победоносного появления, принц не услышал бы. Однако, он быстро заметил наше вальяжное расположение у костра и стушевался. Но мы с подружками быстро вскочили и с радостными приветствиями побежали к нему. Ничуть, между прочим, не лукавя.

Принц-призрак, как и при жизни обладал убийственным для женщин обаянием. И мы страшно соскучились за его шуточками и лёгким добродушием. У кого-то другого фамильный нос уродовал бы лицо, но сияющая улыбка Фольгера меняла его лицо и делала милым. Мы сожалели, что не можем обнять нашего друга, прыгая вокруг него, как древесные козы. Нам о них любила рассказывать Диля. В их краях трава, даже там, где она появляется по весне, обладает коротким жизненным циклом и очень быстро сохнет. А аргановые деревья, эндемики тех краёв, продолжают оставаться зелёными. Вот козы и взбираются на них за листьями. Диля очень скучала за вкусом арганового масла, которое давят из его плодов. И всё мечтала о свежей лепёшке, пахнущей дымком, которую можно макнуть в плошечку со свежевыдавленным маслом и посыпать крупной солью.