– Сладко… - пробасил он, и вдруг обрушился на мои губы таким откровенным и жадным поцелуем, что я не иначе, как от шока позволила чужому языку ворваться в мой рот.

Возмутиться у меня попросту не получилось. Застигнутая врасплох, я потерялась в ощущении абсолютнейшей беспомощности, а он всё целовал и целовал, не давая передышки. В какой-то миг мне вдруг даже почудилось, что из меня выпивают жизнь, и лёгкие начали гореть огнём, пока садист, притворявшийся жертвой, всё никак не мог насытиться. Что это за жуткое чувство?

– Слабенькая, - высказался он, напоследок лизнув мою губу, и мы поменялись местами — теперь это я была на грани обморока, а он уже держал меня на руках, закидывая на широченное плечо, где поместилось бы две таких, как я.

– Говорил же тебе, полегче — она тебе не наши бабы, - отозвался кто-то, но я уже ничего не видела — перед глазами мелькали чёрные точки и снег. Слишком много снега.

– Ага, а то как же… Нормальные бабы ели не ходят рубить! Показывай дорогу, тупица, - обратился мужчина, шлёпнув меня по тому месту, которое ищет приключения.

– Оскорблять-то зачем? Я тебе помогаю, а ты… Никакой благодарности…

Больше я ничего не слышала и даже не видела, но понимала одну неприятную и обидную вещь.

Обжорка оказался предателем, и действительно привёл меня к моей же погибели — возможно, у них эта схема уже отлично отработана, ведь не просто же так же из деревни все молодые девушки куда-то со временем пропали.

– Зря я тебя морковкой кормила, - всё, что сумела сказать, прежде чем потерять связь с реальностью.

Молодец, Настенька — сходила за ёлкой…

2

Настя

Очнулась я с ощущением, что мне приснился кошмар с элементами абсурда, но больше всё же от того, что меня кто-то трогал, причём, трогал довольно откровенно и настойчиво. Мужские горячие ладони приятно скользили по обнажённой коже бёдер, умело растирая её и разгоняя кровь, отчего захотелось сладко потянуться.

Я так и сделала.

Когда в последний раз мне было так приятно от чьих-то прикосновений? Да никогда такого не было — именно поэтому мозг решил, что это всего лишь иллюзия, позволяя мне расслабиться и отдаться самому невероятному сну, какие меня прежде ещё не посещали. А горячие ладони, разминающие тело, тем временем медленно, но уверенно перебрались на ягодицы, и я совсем не почувствовала на себе белья.

Оно же вроде было на мне ещё недавно?

Пока разум настойчиво пытался подкинуть мне идею, что некоторые события идут совсем не в правильном направлении, умелые пальцы уже сминали мои половинки, поднимаясь вверх по пояснице, перебирая позвонки, будто считая, на месте ли каждый, а я уже совсем превратилась в желе. Что за сон такой? И почему раньше такого не происходило?

– Что ты со своим телом сделала, идиотка, - ворчал кто-то, прямо, как старик.
– Не должны девки так надрываться… Совсем в своём мире ополоумели с этой эмансипацией… Куда только мужики смотрят?

Моё подсознание подало слабый сигнал тревоги, призывая срочно проснуться и понять, что творится, но тело жаждало продолжения банкета, тем более, меня уже перевернули на спину, проходясь ладонями от предплечий к ключицам и ниже, а едва коснулись груди, мой сон почему-то выругался едва ли знакомым голосом.

– Твою мать… Я сдохну раньше, чем тебя отогрею!

Но чужие пальцы всё равно проложили дальнейший путь, и когда несмело начали спускаться туда, где мне хотелось почувствовать их больше всего, я вдруг начала просыпаться, понимая, что ни хрена это не сон! Более того, стоило открыть глаза, над собой я увидела склонившегося огромного, к тому же ещё и полуголого мужика, чьё бородатое лицо я смутно начинала припоминать.

– Что Вы себе позволяете?!
– отскочив от него, как от прокажённого и ударившись о спинку кровати, взвизгнула я, хватаясь за простынь и накрывая всё, что итак уже во всех деталях рассмотрели.
– Кто Вы вообще такой?

Я обнаружила себя в спальне бабушки с дедом, и сама мысль, в каком я виде тут нахожусь и с кем, вызвала прилив крови к щекам, что не осталось незамеченным мужчиной.

– Тихо, Снегурка, не бухти,- пробормотал тип из леса, схватив меня за лодыжку и принимаясь растирать ступню, будто меня здесь вообще нет.
– Обморожение едва не заработала…

В смысле? Я? Каким волшебным образом?

Вопросы вместе с полнейшей растерянностью отразились на моём лице, и я даже забыла, что надо вроде как сопротивляться и, возможно, звать на помощь, потому что мотивы этого мужика совсем были мне не ясны.

– Так, ещё раз и по порядку!
– всё же собралась я.
– Почему я голая? Почему Вы без рубашки?

– А что, - ухмыльнулся он, нарочито медленно осматривая то, что ещё недавно лапал, но в его глазах был лишь арктический холод, - мне в одежде тебя надо было растирать?