— А не… — начала Матильда, но де Спеле ответил ей: «Не», — и пальцем начертал на лбу каждого животного какую-то загогулину. Загогулины засветились тусклым лиловым светом. Лошади отнеслись к этому равнодушно, только лошак вдруг взбрыкнул, но также внезапно успокоился и сунул морду в кормушку.

У крыльца стоял фонарь. Призрак плюнул в него — и вспыхнул яркий белый свет. Строение внутри состояло из одной единственной комнаты, которая, впрочем, выглядела опрятной и готовой к приему постояльцев. В камине горел огонь, у порога стояло ведро с водой, на столе располагалась посуда (впрочем, пустая). Широкая кровать без полога застелена свежим бельем. Ну, обычный тебе домишко!

Однако едва путники принялись его обихаживать, как домишко проявил свой норов.

Для начала в камине звучно затрещало и поднялось столбом пламя, из него выскочили две огненные ящерицы и, брызжа искрами, заплясали на полу.

— Саламандры, духи огня, — определил де Спеле.

Матильда услужливо схватилась за ведро, но призрак остановил ее:

— Зачем крайние меры?

И ловко прихлопнув первого и второго духа, поднял их за хвосты, в назидание пару раз встряхнул и бросил назад в камин. Духи, видимо, почуяв властную руку, угомонились, огонь теперь горел ярко и ровно, даже когда обратились в пепел дрова.

Контик и Матильда опасливо отошли к двери, ожидая от домишки очередного коварства, а от господина де Спеле предотвращения оного. Призрак проворчал под нос нечто вроде: «Ну, уж эти телесные!», но, видимо, решил полностью обезопасить пристанище.

Для начала встал на колени и запустил руку под кровать. Матильда заранее взвизгнула, но де Спеле извлек всего-навсего упитанную крысу.

— Это поставщик двора Его Величества крысиного короля, — пояснил призрак. — Тильда, не найдется у вас кусочка сала?

Тильда, проворчала что-то неодобрительное, достала из котомки и отрезала (правда, довольно большой) кусок просимого. Де Спеле сунул сало поставщику в зубы, тот встал на задние лапки, церемонно поклонился и скрылся в углу.

Де Спеле подпрыгнул раз и другой, сдернул висящих на стропилах нетопырей и, невзирая на возмущенные писки и злобные гримасы бурых мордочек, внимательно осмотрел.

— Вампиры обыкновенные, — поставил диагноз и вышвырнул нетопырей за окно.

Послышался звук падения тяжелых тел и неразборчивые проклятия — столь внезапно обретшие человеческий облик вампиры приземлились в ежевику.

Затем, обнажив шпагу, призрак ударил ею плашмя по воде в ведре. Вода забурлила, из нее поднялась девушка с зелеными волосами и в зеленом же платье.

— Проклятие! Я буду жаловаться! — потирала она макушку.

— Мадемуазель Ундина, я на вашем месте предал бы инцидент забвению, — строго произнес де Спеле. — В столь поздний час не пристало юной девице соваться в общество, где есть мужчины. Что скажут родители? Ваш отец Водяной весьма строг в вопросах морали.

Девушка смутилась и опала водой в ведро.

— Контанель, выплесните мадмуазель в колодец.

— Вот еще! Она там купаться будет, а мы — ту воду пей? — возмутилась Матильда. — В крапиву ее!

— Мадемуазель нe заслужила такой участи. Контанель!

Контик с опаской поднял ведро и отправился выдворять Ундину. Сия процедура прошла вполне безопасно, А, когда студент возвратился с пустой емкостью, призрак извлек из кармана аквамариновый стакан и наклонил его над ведром. Из стакана, словно из источника, заструилась вода.

Но тут негодующе вскричала Матильда:

— Рене, вы снова за свое? Это ваше? — указала на юбку, в подол которой вцепилось нечто вроде огромного черного паука.

Но это был не паук, а кисть руки. Де Спеле, не прекращая наполнять ведро, помахал второй рукой — я тут, мол, не причем.

Матильда замахнулась, и конец пришел бы черной руке, не отпрянь она. От могучего замаха взлетела пыль, на целую минуту опрокинулась тяга в камине, плащ де Спеле взметнулся на голову хозяину, а с Контанеля слетела шляпа. Но черная рука была уже в безопасности в углу, откуда показывала фигу.

— Бесстыжая! — откомментировала Матильда.

— Именно такая она и есть — Рука Черная и Нахальная, — подтвердил де Спеле, выпутываясь из плаща и вновь направляя струю воды в ведро. К тому же, воровитая, берегите кошельки и вещи.

— Поймаю — шею сверну… Тьфу! Поймаю, такую из тебя фигуру скручу, что вовек не раскрутишься! — шагнула вперед доблестная Матильда.

Рука приняла угрозу к сведению, метнулась к выходу и осмелилась только громко хлопнуть за собой дверью.

— Тильда, теперь выбейте подушки, — распорядился господин де Спеле, все еще прикованный к ведру.