А вдруг… не только в его снах?

Почувствовав прилив сил, поспешила к себе. Мысли о вредных калориях и полезной уборке отошли на второй план. Осталось только желание попытаться, попробовать! Раз уж высшие силы подарили мне этот дар, надо его использовать.

Придя домой, я быстренько заправила кровать и устроилась на ней в позе лотоса. Как там говорил Велик? Отринуть лишнее, сосредоточиться, почувствовать растекающуюся по телу силу. Если уж мне удавалось дурить головы Коршунам, усыплять, проникать в чужие сны, то почему бы не создать такой, в котором будем мы? Где мы встретимся. Снова. Сейчас я была согласна даже на такое. На что угодно, лишь бы снова его увидеть, почувствовать, услышать.

Я жмурилась до посинения и концентрировалась, концентрировалась, концентрировалась… Увы, никакого транса не случилось. Пыталась заснуть в надежде, что во сне всё само собой получится, но не тут-то было. Попробуй-ка расслабиться, когда кажется, будто оголены все нервные окончания!

Промаявшись где-то с час, а может, больше, всё-таки решила обратиться за помощью к сумасбродной старушке. Должна же быть от неё хоть какая-то польза!

Из квартиры я вышла ровно в тот момент, когда от бабы Клавы уходила очередная преисполненная светлых надежд клиентка.

— Если ищете любовь всей своей жизни, поставьте ей условие — искать только в этом мире, — посоветовала от чистого сердца и, не обращая внимания на то, как вытягивается лицо девушки, а колдунья начинает хмуриться, втиснулась в тесную прихожую и хлопнула дверью.

— Мне нужно увидеть Ивара!

— Поздно, милая. Мы же утром всё обсудили и…

— С помощью моего дара, — перебила нетерпеливо. Кажется, баба Клава теперь при каждой удобной возможности будет напоминать мне, как сильно я облажалась, спасаясь от навязанного брака. — Во сне. Только мне надо как-то создать этот самый сон. И его туда пригласить. Как быть?

Заметив, что старушка, ещё больше нахмурившись, открыла рот с явным намереньем возразить, я категорично заявила:

— Отказ не принимаю, пессимистический настрой отвергаю.

Несколько секунд она молчала, а потом тяжело вздохнула:

— Ладно. Сомневаюсь, что получится, вас ведь разделяют не просто расстояния — целые миры. Но если хочешь попытаться…

— Хочу! — заверила с жаром.

Хмыкнув, бабулька ушла на кухню, а вернулась уже с какой-то мензуркой. Сунула её мне в руки:

— Одна чайная ложка на стакан воды. Поможет расслабиться, погрузиться в транс. А дальше уже всё будет зависеть от тебя, Саша. От твоего дара, от твоего желания его увидеть. Насколько оно окажется сильным.

— Сильнее, чем вы можете себе представить! — Сжав бутылочку в кулаке, я поблагодарила соседку и вернулась к себе.

Разведя травяную бурду в воде, залпом осушила, забралась на кровать. Поначалу ничего не происходило, но я не отчаивалась и сдаваться не собиралась. С любовью и надеждой думала о Ярнефельте, вспоминая каждую нашу встречу. И первые, не самые приятные, и все последующие, когда рядом с ним замирало сердце. Вспоминала каждый взгляд, каждую его улыбку. Каждый поцелуй, которых у нас было так мало, которых мне сейчас так не хватало.

Мне не хватало его, моего любимого Коршуна.

Постепенно тело наполнилось приятной лёгкостью, а веки, наоборот, стали тяжёлыми. Вздохнула и почувствовала, что что-то меняется. Тьма вокруг отступает, рассеивается, и меня на несколько коротких мгновений ослепляет яркими лучами летнего солнца. Лицо орошают брызги, до слуха доносится шум воды, низвергающейся в небольшое озерцо. То, самое, в котором плавал Савард. Я даже увидела камень, на котором сидела и возле которого его темнейшество лез ко мне с поцелуями.

С чувствами, которых я не желала, которые мне были не нужны.

А единственный, кто был нужен, сейчас сидел на берегу и бросал в воду плоские камешки, заставляя её расходиться кругами. Снова и снова.

— Ивар!

Он обернулся, и я, чувствуя, как сердце от радости и восторга ударяется в рёбра, бросилась к своему Коршуну.

Ивар едва успел подняться, а я уже налетела на него ураганом. Повисла на шее, с радостью понимая, что здесь, во сне, всё ощущается как в самой настоящей реальности. Я чувствовала тепло его кожи, как наяву вдыхала его запах: горький, словно свежескошенная трава, такой пьянящий. Прижалась щекой к щеке, и искорки радости в груди полыхнули обжигающим пламенем.

— И дня не прошло, а я уже успела смертельно, неизлечимо соскучиться, — прошептала, уткнувшись ему в плечо.

Несмелые прикосновения к талии стали более уверенными, сильными, властными. Коршун крепко прижал меня к себе, скользнул губами по щеке, едва уловимо прошептав:

— А я без тебя, Саша, мучаюсь уже который день.

Точно! У них же время течёт по-другому!

Отстранившись, он заглянул мне в глаза, как будто не верил своим собственным.

— Я сплю? Ты ведь просто прекрасный мираж?