Я глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться.

— Мне очень жаль, слушатель. Мой совет не является защитой от случайных ошибок, но я верю в него. Строить из себя недотрогу означает придавать ценность себе как женщине, как потенциальной девушке. И если мужчина не видит этой ценности, он, вероятно, в любом случае не является хорошей партией.

Щелчок.

Я смотрю через стекло на Лару, которая, нахмурив брови, лихорадочно печатает на своем компьютере.

— Ты еще здесь? — спрашиваю я.

Снова подняв взгляд, я вижу, как Лара качает головой.

— Хорошо, мы сделаем небольшой перерыв, — говорю я. Я не должна этого делать, если только не возникнет чрезвычайной ситуации, но у нас всегда есть наготове аудиоролик на такой случай. — Почему бы вам пока не послушать аудионарезку из прошлой передачи. Мне сказали, что это лучший слушатель. Скоро вернусь, ребята.

Снимаю гарнитуру и закрываю лицо руками, когда Лара врывается в комнату.

— Ты в порядке? — спрашивает она, положив руку мне на плечо.

Я чувствую себя опустошенной, побежденной. Я ненавижу подводить их.

Но еще больше ненавижу ошибаться.

И, кажется, что в последнее время это происходит чаще, чем обычно...

— Да, — лгу я. — Мне просто нужно немного передохнуть.

Локк

Я нарезаю клубнику и бананы для Джо, когда слышу, как на стойке вибрирует мой телефон. Оглядываясь, не верю своим глазам, увидев на экране имя Бостин. Проводу большим пальцем по экрану и подношу телефон к уху.

— Привет, — отвечаю я.

До того как она отвечает, я замечаю небольшую запинку.

— Привет.

— Что… случилось?

Прозвучало как-то нескладно.

— Что, если я дам тебе шанс? — спрашивает она. — Что, если нарушу свои правила и сделаю для тебя исключение, а ты все испортишь?

Я несу пластиковую миску с нарезанными фруктами на высокий стульчик моей дочери, и она визжит от радости.

— Что, если я этого не сделаю? — спрашиваю я.

Она вздыхает.

— Не… облажайся.

— О чем ты говоришь?

— Я дам тебе шанс, — говорит она мягким и неуверенным голосом. — Одно свидание, Локк, я об этом. Но ты должен быть джентльменом — ты не будешь меня целовать, не будешь после свидания приглашать меня выпить. И к концу вечера, если ты заставишь меня желать большего, и я заставлю тебя желать большего, то мы поймем, что все прошло успешно. Но это должны чувствовать двое. И ты должен уважать мои чувства. Если я не почувствую этого, ты перестанешь приставать ко мне со свиданиями.

— Приставать? — смеюсь я. — Это любопытный выбор слова, Бостин.

— Если ты понимаешь, о чем я.

— Хорошо, я согласен, — говорю я.

— Согласен с чем?

— Со всем, что ты только что сказала.

— Можешь повторить? Так я узнаю, что ты меня слушал, — говорит она. Боже, она в ужасе. Все это время я думал, что она сопротивляется мне, потому что обладает сверхчеловеческой силой и бесстрастным стальным сердцем, но с самого начала Бостин просто боялась дать мне шанс.

Боялась, что я причиню ей боль.

Боялась, что буду похож на других.

Ее советы по свиданиям и образ недотроги не что иное, как доспехи, добровольные оковы, защищающие ее сердце. Но все, что ей нужно, это правильный рыцарь, который придет и освободит ее от самой себя.

— Я приглашаю тебя на свидание, Бостин, — говорю я. — И я не буду тебя целовать, не буду приглашать тебя выпить после, а к концу свидания тебе захочется большего. Я обещаю.

— Посмотрим. — Она выдыхает, как будто испытывает облегчение.

— В эту субботу, — говорю я. — В семь часов.

— Хорошо, — отвечает она. — До встречи.

Бостин

Я смотрю на свое отражение в зеркале, разглаживая рукой подол маленького черного платья. Оно не выставляет напоказ мою грудь и не обтягивает бедра слишком сильно, но все равно оно сексуальное.

Хитрость, которой я научилась за эти годы, заключается в том, чтобы оставить воображению как можно больше. Это не значит, что нужно одеваться, как школьная учительница, или следить за тем, чтобы были закрыты щиколотки, но я всегда руководствуюсь «правилом одного».