Бесконечные пять лет в колонии строгого режима. И вот я рядом с ней. Смотрю на это личико. Без пудры, без помады. Без гребаных теней и туши вокруг глаз. Она такая же, как и прежде. Хочется попробовать ее на вкус. Лизнуть эту сверкающую слезку на щеке. Узнать, солена ли она. Как кровь. Которую приходится глотать во время драк за выживание. Каждый сраный день на долбаной зоне.

Вот и пришел мой подарочек. Настало время оттянуться по полной программе.

— Отлично выглядишь, Кэм. Как ты вообще? Твой муж сейчас дома?

Ее губы так дрожали… Будто одуванчик на ветру. Вот-вот сорвутся, улетят. Их распорошит по лугам, по небу. Одуванчик разлетится по закату. Это мило, чувственно, так нежно. Как же долго я не целовал ее… одуванчиков.

— Зачем ты пришел? — говорила она практически шепотом. Горло сводило. Каждое слово давалось с трудом. Она выдавливала звуки и боялась, что все тщетно. Что она сделает против меня? — Уходи, Марсель. А то я позову своего мужа. Джош на кухне. У него есть пистолет. И если ты сейчас же не…

— Джош на кухне?

— Да, он рядом. Будет вне себя от ярости, когда увидит, кто пришел.

Я задумчиво смотрел в ее глаза. Эти дрожащие от влаги карие глаза. Их полнил ужас. Но от ужаса к страсти — один шаг. Буквально один шаг. Я это прекрасно знаю. Ведь прошел через такое. Поначалу было страшно, мне казалось, что умру. Но затем я превратил свой страх в чистейшую страсть. И эта страсть вдруг стала моей силой.

Все благодаря Камилле. Это она меня таким сделала. Превратила в настоящего мужчину. Сильного, упорного мужчину со своими ценностями. Хотя и слегка… ублюдка.

— Ты так красива, Кэм. Мне даже не верится, что это ты.

Я протянул к ней руку, чтобы поздороваться. Коснуться краешка одежды. Но она вдруг дернулась и отшатнулась. Словно прыгнула обратно в дом. Она знала, что последует за этим. Ведь мы оба знали. Знали это оба с самого начала.

— Я его позову, — повторяла Кэм как мантру. Защитную молитву против нечисти. Казалось, что как скажешь это — я порог не перейду. Так и останусь стоять снаружи. Но поможет ли это? Едва ли… — Мне стоит только закричать — и он тебя прикончит на пороге дома.

Она сама не верила своим словам. Ведь знала, что неправда. Просто лжет в отчаянии. Сигарета так красиво висит на губе — вот-вот сорвется, упадет на пол. Это так сексуально. Кэм еще шикарнее, чем раньше. Не могу себя сдержать — уже стояк, яйца неистово ломит от спермы. Очень. Мне очень хочется ей засадить до упора.

— Его нет. Я ведь знаю. Шериф уехал в центр по делам. И ты одна осталась дома.

Сигарета оторвалась от губы и упала на коврик. Тихо тлела, ведь Камиллой овладела паника. Она вдруг поняла, что я все знаю.

— Нет! — крикнула она. И попыталась хлопнуть дверью.

— Извини, но да…

Я успел поставить ногу за порог. Дверь натолкнулась на препятствие и снова распахнулась. Спокойно зайдя в коридор, я затушил окурок ботинком. Нам тут только пожара не хватало… Зачем нам огонь в коридоре, если место ему — в спальне.

— Я вызову полицию! — выпалила Кэм. — Сейчас же позвоню в участок! Они приедут за минуту!

— Вызывай, — ответил я спокойно, закрывая парадную дверь на защелку.

Щелчок. Еще один. Теперь нас никто не потревожит. Никто не войдет через долбаную дверь.

— Алло, полиция! — кричала она в трубку. — Алло, диспетчер!

— Что, моя прелесть, линия занята?

Она кричала снова и снова, пыталась дозвониться до диспетчера, но линия молчит. Никто ее не слышит. Кроме меня.

На кухне что-то жарится. Еще не подгорело, но шипело знатно. Пахло завтраком, яичницей с беконом. Очень вкусно, аппетитно, как сама хозяйка. Кэм стояла, вжавшись в угол комнаты. Лицо румяное, краснело все сильнее каждую секунду.

А еще на ней — красивый красный фартук. В черную клеточку. Такой аккуратный, сексуальный передник. Просто идеальная одежда.

Если ты пришел за ролевой игрой.

Поиграем?

Камилла

Мои кошмары становились явью.

В мой дом вошел не кто иной, как Марс. Он закрыл за собою дверь на замок, снял с себя кожаную куртку и повесил ее на крючок в коридоре. Этот человек себя вел, как будто у себя дома. Так уверено. Складывалось ощущение, что он бывал тут раньше. Проникал в мое жилище, когда дома пусто. Осматривал здесь все, сидел на моей кровати. Представлял, как это сделает — как заявится ко мне и надругается в отсутствие мужа.