«Не переживай, я подумал за нас обоих…»

Не знаю почему, но меня тронула эта фраза, особенно запомнилось сочетание «подумал за нас обоих». Очень давно я не чувствовала себя в безопасности. И даже если бы весь мир поглотился анклавом, здесь, рядом с биомагом, мне было бы не страшно. Я чувствовала в нем силу, выдержанную и закаленную, настоящую. Что бы ни случилось, он всегда найдет выход. Вот только не нравится мне его заплетающийся язык и цвет лица, который с красного сменился на бледно-серый.

— Конечно, я все понимаю.

— Поэтому мне не хотелось говорить этому выскочке о том, что я его раскусил. Порошок из туманного папоротника, что Распрыкин подсыпал мне в вино, действует несколько часов.

Мы подошли к нашему паролету. Господин Макильских вынул из кармана брюк белоснежный платок и вытер лоб.

— Может, найти врача? — Перспектива, что мы куклами полетим вверх тормашками из паролета, меня пугала. — А то вдруг вам станет плохо прямо в небе.

— Ни в коем случае! — запротестовал биомаг и быстро спрятал платок обратно. — Именно на это Распрыкин и рассчитывает. Пока он первым со своими людьми не попал в замок, все мои записи нужно… эм… заархивировать. Мы немедленно отправляемся домой.

— А как действует яд?

Господин Макильских пожал плечами.

— Успеть домой должны, — вроде как успокоил он.

Запрыгнул на крыло паролета, залез рукой внутрь салона и спрыгнул обратно на землю со шлемом в руке.

— Это не яд в привычном виде. Порошок не должен убить, он лишь на некоторое время обезвредит, я не смогу ни говорить, ни двигать руками. Но есть небольшое опасение.

— Какое же?

— На меня слишком долго воздействовала аномальная зона. Я не знаю, как мой организм отреагирует.

— Стоп, стоп! — заволновалась я. — Что это значит? Порошок может вас убить?

Мой наниматель подошел очень близко, встал напротив и положил руку мне на плечо.

— Мое противоядие — это ты.

— Господин Макильских, бросьте свои шуточки! — От досады я чуть не затопала ногами. Здесь вопрос жизни и смерти, а он заигрывать пытается.

Вместо ответа биомаг надел на мою голову шлем, защелкнул крепеж. Снова запрыгнул на крыло паролета и подал руку, подтянул меня наверх, помог не запутаться в юбках. Садиться в кресло я не собиралась — ожидала ответа. Выражение его лица мне показалось грустным и в то же время нежным. Наверное, с минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Однако через какое-то время я начала испытывать неловкость от затянувшегося молчания и решила напомнить свой вопрос.

— Господин Макильских, что мне делать, когда мы прилетим? Где у вас дома найти противоядие?

— Я хочу закрыть глаза и вспомнить на мгновение, что значит любить, — сказал он мне в ответ.

— Святые угодники! — Я потянула руки к ремешкам шлема, намереваясь их расстегнуть. — Кажется, у вас начинается бред! Немедленно слезаем и идем искать врача.

— Мы летим домой, — резко прервал меня биомаг. — В подвальной комнате, куда тебя заманил Август, находится и противоядие, и мои записи. Нужно перепрятать все как можно скорее.

— Так… уже что-то, — примирительно согласилась я. — Но как вы себя чувствуете?

— Хорошо настолько, чтобы привезти тебя домой в целости и сохранности.

Глава 38

Домой так домой.

Послеобеденное время выдалось теплым, но со стороны Северного Москинска тянулась плотная пелена облаков. Может, и хорошо, что господин Макильских решил вылететь сейчас, не дожидаясь вечернего похолодания.

Пристегивая меня ремнями безопасности и укутывая по горло специальным согревающим чехлом, биомаг то и дело вставлял колкие замечания типа «нашла с кем танцевать» или «стоило отойти, как коршуны накинулись». Не стала в ответ отражать его упреки своими наблюдениями: боковым зрением я прекрасно видела, как расфуфыренные ассистентки не сводили с господина Макильских глаз, когда он со мной разговаривал. Может, со слов Темникова, моего нанимателя и боялись — фигура он и вправду сказать, не для любезных и задушевных бесед, но отчего-то подумалось — приди биомаг на прием к государю один, скучать бы ему не дали. Томные взоры красавиц обещали куда больше, чем разговоры о биомагии. Вот только господин Макильских словно не замечал женских обожающих взглядов…

На возмущения биомага я отвечала совершенно невинным взором и даже хихикнула про себя. Вот что за мужчина? Его отравили, а он про меня думает. Неужели ревнует? Такое поведение не могло не смешить — была в этом хорошая новость. Раз господина Макильских беспокоят вещи, не относящиеся к нашему главному делу, значит, силы у него еще есть — домой должен доставить нас в целости и сохранности.

Когда он удостоверился, что ремни затянуты, а я надежно укрыта, задержал взгляд на моем лице, такой долгий и изучающий, что я поежилась. Вжиматься в кресло было уже некуда! Снова мышкой угодила в ловушку. Неужели в голову ударил дурман от вина с ненастоящим ядом? Но ничего предосудительного Ян Макильских не учинил. Лишь на миг прикрыл глаза, словно вспоминая.

— Я все думал, чем ты на Виолу похожа… — Он дернул плечом. — Оказалось, ничем. Она была утонченной женщиной, холеной, в чем-то расчетливой, всегда знающей, чего хочет. Ты же мне напоминаешь девчонку, которой жизнь недодала возможности развить свои способности.

— Это хорошо или плохо? — спросила я настороженно, такого поворота разговора не ожидала.

Биомаг нырнул на место пилота и повернулся ко мне всем корпусом.

— Это к тому, что вы обе смогли перевернуть мой мир с ног на голову. Когда ее не стало, решил — никогда больше никому не доверю своих мыслей. Никаких ассистенток, никаких друзей. Останусь до конца дней затворником. Но потом задумался. А может, я еще не все мечты реализовал, воплотил не все планы? Может быть, мне, как и тебе, жизнь дает еще один шанс?