— В том-то и дело, что нет. Власть развращает.

— Что именно произошло?

— Мне тяжело об этом говорить, но я хочу выговориться, чтобы донести до тебя свою основную мысль. Не теряй голову. Некоторым из нас было мало того, что они имели, хотели больше, еще больше. Начались ругани, борьба за власть, битва талантов. Мне пришлось им напомнить, чем чревата игра со временем, они меня не послушали, пришлось доказывать силой.

— Как?

— Я сказал, что перемещу их на сто лет вперед.

— То есть вы уже заранее знали что произойдет?

— Знал, но так же я знал, к чему приведет наша гордыня, хвастовство. Почему-то кроме меня никто об этом не беспокоился.

— Но, как же они купились на это? Почему поверили вам?

— Потому что их беспокоило другое, развивать талант сам никто не собирался. Они привыкли, что я подскажу, как правильно, поэтому, когда я сказал, что у меня получилось прыгнуть далеко вперед, они безоговорочно поверили. Они же не могли подумать, что я пожертвую собой.

— Кто-то кроме вас остался в виде приведения?

— Нет, — тихо сказал Владимир, — я искал, хоть кого-нибудь, долго. Но все они погибли навсегда.

— Вы не пробовали все изменить?

— Вернуться назад? Это не возможно. Я призрак, мой талант утрачен и до недавнего времени я потерял и себя, свои мысли, воспоминания. Я чувствую вину. Сейчас понимаю, что нужно было по-другому, объяснить, хотя бы попытаться.

— Вы бы ничего не смогли предотвратить, — Але хотелось говорить ему именно на «вы».

— Знаешь, почему я стал бестелесным ничем?

— Не говорите так? Вы это вы, только без телесной оболочки.

— Знаешь? — повторил вопрос Владимир, и, не дожидаясь ответа, продолжил, — у меня есть незаконченное дело — мне нужно их прощение, хотя бы попросить, просто попросить. Чтоб они знали, что я сожалею о случившемся. И теперь я застрял здесь вечно и скоро превращусь опять в то, кем был до недавнего времени, пока вам не понадобился.

— Но что-то же можно сделать? — в отчаянии прокричал Митя.

— Я уже все перепробовал, мне кажется, на тысячной попытке я и стал лишь вспышкой света.

Аля заметила, что Владимир сияет теперь не хуже Мити.

— Но вы вернулись.

— Пока.

Аля возобновила учебу, чтобы встретить со всеми выпускной. И еще, она все таки позволила себе думать о будущем. Влада она рано или поздно вернет, значит, можно подумать о себе, а вернее, о сестре. Ила до сих пор находилась в лапах этого чудовища. Аля читала статью в газете о том, что у нее родился сын, копия отца.

Владимир пообещал научить всему, что знает, при условии оговоренном ранее.

Иногда в нем проявлялась гордыня, но он старался, как мог не давать ей воли.

— Иногда без нее никуда, ты должна стать уверенней в себе, — кричал он, по другому донести информацию у него, по-видимому, не получалось.

Аля правда пыталась, но когда перед тобой, можно сказать, легенда, на его фоне она чувствовала себя жалкой букашкой.

— Соберись! — было его любимое слово.

Первое значимое перемещение произошло только через год после знакомства с Владимиром. После того, как он объяснил принцип действия сферы. Все их занятия проходили в основном вечером в пустом кабинете Селины, который она любезно предоставила им.

— Сфера — это вспомогательное средство для перемещения в пространстве, действует по принципу порталов.

— Но, зачем она нужна, если я могу свободно прыгать во времени и без нее?

— Ты можешь перемещаться только в переделах одной комнаты, не больше. Сфера давала нам такие возможности, о которых мы даже не могли и мыслить, но и у нее есть ограничения.

— Какие?

— Ты сама.

Его ответы ее только путали.

— Если речь о прошлом, ты можешь попасть только туда, где ты сама находилась в этот момент времени.

— А если со мной кто-то будет?

— В сфере? — Владимир захохотал, — это требует больших усилий, знаний и огромного таланта.

— Значит, все же возможно?

— Это очень опасно. Ты же не знаешь, где человек будет находиться в том промежутке времени. А вдруг в будущем он уже будет мертв?

— Я спрашиваю про прошлое.

— Даже не думай об этом! Это очень опасно!

— Как можете утверждать то, что вы не пробовали?

— Я не говорил тебе этого.

— И с кем же? Вы же никого не впускали в свой круг «избранных».