Прямо перед моим лицом возникает лицо Гали. Напрягаюсь от подозрительного прищура, с которым она меня изучает:

— Ты ревела что ли?

— Н-нет… — мямлю я, почему-то решив, что тактика отрицания всего на свете сейчас наиболее правильная. Но тут же жалею об этом, представив, насколько у меня должно быть красные губы.

— А чего тогда опухшая такая? — не унимается сестра.

— Галь отстань от нее, — становится между нами Рома, пряча меня за своей спиной от любопытного взгляда сестры. — Я же говорю, перемерзла она. Подозреваю, что у нее температура. Так что лучше сходи-ка градусник принеси. Да лекарств каких поищи. Только смотри сразу противопоказания, чтобы беременным можно было.

— Есть у меня одно отличное лекарство, — усмехается Галя. — Мы там ей мужа привезли. Одна ночь — и Сонечка будет как огурчик.

Она выглядывает из-за плеча Ромы:

— Поверь мне, сестренка, секс — лучшее лекарство от любых болячек, — подмигивает мне, разворачивается и уходит обратно в холл.

Кажется я слышу, как у Ромы скрежещут зубы:

— Мля, притащила же нелегкая, — слышу его утробное рычание, — я его выставлю!

Ловлю его за руку:

— Ром, ты же обещал! — шепчу умоляюще.

Поворачивается, вынуждая меня затаить дыхание.

Кажется, я его впервые таким вижу. Взгляд собственника, впивается в мое лицо, будто он меня сожрать готов, лишь бы ни с кем не делиться.

— Обещал, что, Сонь? Позволить тебе напоследок провести ночь с этим уродом?! — рокочет он сдавленно. — Что-то не припомню!

На озлобленном лице желваки играют. Челюсть подергивается, будто он едва сдерживается, чтобы не высказать мне все, что думает. И судя по сведенным на переносице бровям, ничего хорошего он сейчас обо мне не думает.

— Собралась принимать от него «лечение», пока я за стенкой сидеть буду? Черта с два!

— Да не будет у нас ничего, — оправдываюсь я. — Мы н-не… не спим.

Он подозрительно щурится. И я понимаю, что сболтнула лишнего:

— Мне же врач запретила, — на ходу придумываю я вразумительное объяснение.

Рома шумно выдыхает, приосаниваясь. Будто пытаясь переварить информацию, прикрывает глаза.

Я знаю. Знаю, что виновата. Перед всеми вами. Чувствую себя сейчас будто нахожусь между молотом и наковальней. Даже вздохнуть боюсь, но как же хочется сейчас прикоснуться к его лицу, чтобы стереть эту угрюмую маску.

Высунув пальцы из-под длиннющего пончо, осторожно прихватываю его за руку:

— Поверь мне. Ничего не будет. Он просто поспит в моей комнате.

Прости меня, мой хороший… Я ведь перед тобой в первую очередь виновата.

Не знаешь, что я только тебе всегда одному принадлежала, и прямо сейчас сгораешь от ревности.

Не знаешь, чьего ребенка так благородно готов принять.

И что люблю тебя всем сердцем, тоже не знаешь. А я пока боюсь признаваться. Иначе, знаю… чувствую, точно уже никогда меня не отпустишь.

Мы с Соней входим в кухню, куда уже переместилось почти все семейство за исключением бати, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза при виде этого утырка с веником каких-то облезших хризантем в целлофане.

— Сонечка, — мерзко протягивает он мое любимое имя, и грабастает Соню в свои объятия.

У меня кулаки невольно сжимаются. Но Соня, будто чувствуя мой взгляд на своем затылке, спешит вывернуться из его рук. Принимает скромный букет, кивая в знак благодарности.

Вроде все так чинно и невинно. Но меня раздражает, как она ему смущенно улыбается.

Цветов надо? Будут тебе цветы! Только нехер так смотреть на этого ушлепка!

Спокойно, Рома. Совсем скоро это закончится. Нужно лишь дать ей немного времени.

— Роман, похоже Гена не планирует сдавать позиций, — ехидно усмехается Татьяна Петровна, принюхиваясь к своему такому же венику. — Он нам всем по букету цветов подарил. Знаете ведь, подарки-подарками, а внимание для женщины — бесценно.

— Судя по уведомлениям с карты, вы с Галиной получили моего внимания с лихвой. На целый цветочный склад бы хватило, — не могу сдержать сарказма.

Меня бесит необходимость терпеть этот цирк. Но сейчас главное не вспугнуть выданный мне Соней кредит доверия.

— За подарки, конечно, большое спасибо, Ромочка, — тут же переобувается женщина, возвращаясь к неприкрытому лицемерию. — У меня столько обновок теперь, девки на работе обзавидуются, каких брендов мне доча накупила. Кстати, Гал, это хорошо, что ты настояла зайти в ресторан поужинать. Соня ужин-то походу и не готовила. И мужа голодным оставила бы, если б не мы, и нас самих.