— Успокойся, Тая. Я разберусь с подарками. Просто расслабься и попробуй получить максимум положительных эмоций от этого важного вечера. Нам очень повезло оказаться сегодня в благостном месте.

— А уж им как повезло, что мы тут оказались! — не согласилась я приуменьшить свою значимость.

— Вот так и работает предопределение. Всем нам повезло, — заключил Ра.

Говорить на эти философские темы можно бесконечно, но тут из шатра-роддома вышла Хи-у-Ба с голой крошкой на руках, и началось то самое действо — ритуал принятия в семью.

На лобное, скажем так, место, вышел Шу-у-Ба и один из молодых мужчин — муж Хи, наверное. Они вынесли травяное покрывало, постелили его на землю и положили на него малышку. Я прикрыла глаза.

Спокойно, спокойно, это их традиции — обычное дело, все через это прошли.

— Это мы сплели коврик, мам, — с гордостью прошептал Платон, и я открыла глаза.

Зрение у меня действительно улучшилось, потому что я прекрасно видела, что подстилка эта вся кривенькая и косенькая — точно плели дети.

— Молодцы какие! А что же они даже заранее эту штуковину не приготовили, что вас запрягли плести в последний момент?

— Ну ты что, мам! Заранее нельзя! Надо только когда ребёночек родится, — пояснил сын. — А плести нужно с добрыми мыслями и чистой душой — так сказал Шу-у-Ба.

Тогда понятно, почему этот важный процесс доверили детям.

Ритуал начался. Глава с сыном и невесткой встали на колени по трём краям коврика

— Спасибо, Синий Дух, за то, что подарил семье Ба ещё одну дочь и прислал своих посланников, чтобы наделить её величием. Благодарим тебя за великое имя, что ты ей подарил, и клянёмся талантом, что Та-Ра-То-у-Ба не посрамит его тройное значение…

— Че-е-го?! — шёпотом завопила я. — Они назвали девочку в честь нас троих?!

Платона на Глизе все называли Тон — у местных не начинаются имена с двух согласных, и мне было несложно догадаться, как девочка получила свое зубодробительное имя. Интересно, она нас не проклянет, когда вырастет?

— Да, у них так принято. Мне глава рассказал и попросил разрешения — я дозволил.

— Что-то ты прям такой щедрый стал, Ра. Нам с Тошкой дозволил себя коротким именем называть, а малышке вообще его подарил, — съязвила я.

— Не надо ревновать, Таисия, — дар покровительственно похлопал меня по руке, — вы мне намного, намного ближе всех местных.

Я шумно втянула в себя воздух. Поразительное самомнение! Сказать, правда, ничего не успела — нас пригласили благословить «крестницу», так сказать. Пришлось подниматься и идти к коврику, но, сделав шаг, я притормозила.

— Вы идите, а я сейчас догоню, — попросила я своих мужчин, потому что меня вдруг озарило идеей, что мы можем подарить.

Всё же у Ра с собой, кроме носителя информации, нет ничего ценного, а в подарок оставлять лишь добрые слова у нас, древних людей, как-то не принято. Поэтому полагаться на даурианца я не стала.

Я пулей помчалась в палатку. Было у меня с собой кое-что из прошлой жизни. Я ведь тогда, год назад, не всё смогла продать, потому что до перекупщиков так и не дошла. А сейчас я решила взять «древние» вещи на Весту — вдруг мне понадобится больше денег? По слухам, на планете-курорте полным-полно перекупщиков из-за великого множества игорных домов, построенных для отдыхающих.

Я раскрыла мешочек с сокровищами и уставилась на них, пытаясь выбрать между порванной золотой цепочкой — так и не починила её; связкой ключей с брелоком — он у меня в виде перламутровой сине-белой игральной кости — цвет что надо; десятирублёвой монетой — в ней можно дырку просверлить и носить, как монисто — глизы такое любят. Остальной хлам вообще на важный подарок никак не тянул. Время поджимало, в конце концов, я приняла решение не жадничать: сняла брелок и нанизала его на цепочку — её завяжу узлом и повешу малышке Та-Ра-То на шею, а родичам объясню, что подарок можно запаять.

Подхватила дары и поспешила обратно. Платон и Раамн уже стояли на коленях на освобождённых родственниками углах, но ничего не делали — ждали меня. Я опустилась на свободное место и посмотрела на даурианца вопросительно. Что делать-то?

И тут Ра мне подмигнул! Прямо взял и кокетливо подмигнул — клянусь! А потом улыбнулся и совершенно бесстрашно взял малышку на руки. Я удивилась. Думала, что бездетные мужчины боятся даже трогать младенцев, а тут такое.

Та-Ра-То легко уместилась в больших ладонях даурианца и затихла. А до этого кряхтела и куксилась, словно плакать собиралась.

— Гыр-гыр-гыр, — взялся за старое Ра и, перевернув девочку на животик, быстро нажал несколько точек, — гыр-гыр-гыр, — провел пальцем по крошечным ступням, — гыр-гыр-гыр, — перевернул на спину и как бы умыл девочке лицо, а потом что-то нарисовал пальцем на груди и животике.

Потом спрошу, что он делал, а пока не стоит выдавать удивление, тем более, когда глизы затянули одну ноту и раскачиваются из стороны в сторону, а Платон смотрит на манипуляции «отца» полными восхищения глазами.

Ра положил задремавшую Та-Ра-То обратно, поднял к небу лицо и руки и сказал ещё пару фраз на своём — наверное, помолился. Я на всякий случай повторила за ним и поняла, что тоже обязана сказать пару добрых слов на своём, на русском.