— Ноу, ви а рашенс, — коротко отвечаю своей любимой фразой, подцепленной из не менее любимого фильма. Обычно реакция на это у аборигенов строго полярная: либо от меня тут же отходят, потому что рашенс — это уровень качества грядущего дерьма. Либо, наоборот, радуются и стараются полюбить, ведь рашенс хорошо платят и нехило гуляют.

Судя по довольной морде собеседника, тут вторая категория.

— О-о-о!!! Рашенс!!! Горбачев!!!

Бля, ну конечно… Уже сто лет как нет страны, и столько же никто ее последнего госсекретаря не поминает добрым словом, но где-то на задворках вселенной еще говорят заученными фразами…

— Я смотрю, вы скучаете, парни?

Оглядываюсь на вытирающего слезы смеха Егеря, пожимаю плечами, удивляясь странному выводу. Но не комментирую, потому что обычно — это только подводка к основному действу. Сейчас нам будут предлагать выпить, дунуть, потрахаться, либо все одновременно и много. И, наверно, в Вижье. Тут через дорогу же. Другая планета, бля, куда я теперь точно не ходок.

— Здесь скучновато… Да?

Киваю. Ага. Мухи, блять, летают с бородами.

— Хотите билеты в шикарное место? Сегодня открывается… Там м-м-м… — мучачо закатывает глаза, облизывается и, видя мой интерес и то, что Егерь прекратил ржать и теперь тоже внимательно слушает, начинает торопливо рассказывать про какое-то только-только открывшееся «лугар маравиллозо», то есть замечательное место, где есть все: качественная выпивка, а не это «мерда», музыка, женщины… М-м-м… «пара тодос лос густос»! На любой вкус, значит…

Амиго, то есть нам, нужно только отдать бабки, получить билеты и вечером рвануть в страну удовольствий!

Я спрашиваю стоимость, получаю ответ, но никак не выказываю своего отношения. Потому что его нет, отношения. Я вообще не вкуриваю в местные цены. Смотрю на Егеря, у того брезгливое выражение на страшной морде. Ну конечно, его можно понять, его дома Мася ждет…

Да и я не горю желанием… Особенно сейчас.

Говорю, что мы подумаем, и отправляю парнишку, огорченно попытавшегося все-таки навязать дополнительно свои услуги в качестве гида, в далекое эротическое. Но по-русски, так что он не понимает направления и просто отходит в сторону.

— Так, я больше тут сидеть не могу, — решительно встаю, кидая на стол бабки за выпивку, Егерь тоже поднимается, но в этот момент в баре появляется Родриго.

Усатая рожа смотрится в местных интерьерах, как родная.

И сразу понятно, что он удручен и раздосадован.

Сажусь обратно. Егерь — последовательно — за мной.

Смотрю на Родриго и молча поднимаю руку, подзывая официанта. Похоже, мне нужна будет еще порция местного пойла. Большая такая порция.

— Твоя девочка не проходила таможню, — Родриго, прежде чем заговорить, выжирает стакан местного пойла, отдувается, заказывает сразу еще, оглядывается, морщась и явно недоумевая, что мы забыли в этой дыре, и только потом раскрывает рот. К этому моменту я уже готов его просто схватить за грудки, и, невзирая на положение, состояние и то, что он, наверняка, неплохой чувак, крепко так потрясти для ускорения процессов. Всех.

— В смысле? — хриплю я удивленно, — она же говорила, что через фирму, черт… как там… и ты говорил, что по поддельному…

— Это не она была, — коротко отвечает Родриго, — похожа, но не она.

Он достает телефон и показывает фото. Мы с Егерем склоняемся и разглядываем девушку, действительно, похожую на Эвиту. Тоже блонди, светлые глаза, точеные черты лица. Волосы только длинные. И молоденькая она совсем. Лет восемнадцать, от силы.

— Элен Буркоф, прибыла неделю назад, официально — по туристической визе… Обратно не выезжала.

— Красивая… — задумчиво говорит Егерь, — но мелкая же совсем… Ей лет пятнадцать…

Смотрю, соглашаюсь. Да, восемнадцать — это я переборщил…

— К сожалению, именно на таких девочек особый спрос… — кивает Родриго, морщась, — сейчас проверяем фирму, через которую она приехала, а еще тех сотрудников, что пропустили… Ну и прочие моменты, рабочие. Но факт в том, что твоя, Борис, чикита, официально границу не пересекала. Ни под каким именем.

— И как она сюда попала? Телепортировалась, что ли?

— Не обязательно… Нелегально попала… У нас, к сожалению, еще не все каналы перекрыты… Могла через Парагвай… Или Боливию… Скорее, через Боливию…

— И… Что дальше? — я туплю, не понимая, чего делать. Ощущение, что в стену уперся. И, если раньше еще надежда была на связи Родриго, то сейчас, глядя на его грустное лицо с уныло повисшими усами, приходит понимание, что никакой надежды нет. Моя Эвита, ангел с глазами дьяволенка, просто растворилась на просторах этой дружелюбной, но охренительно чужой страны. Я могу тут оставаться, могу искать, искать, искать… Но с какой стороны начинать, если я вообще, абсолютно, как выясняется, ничего про нее не знаю? Ничего! Хорош журналюга, акула пера, блять!