— Н-н-н — е-е-е!

— Паспорт?

«О, это всегда — пожалуйста! Тем более, когда вы только что как из тюремной камеры».

Женские пальцы ловко листают документ, после чего щёлкают по клавиатуре. Сердце в груди начинает ухать. — «Не обмочись ненароком! — подпускает шпильку Бабуленция! — Ты ведёшь себя так, будто это ограбление».

— Сколько будете снимать? — осведомляется сотрудница.

— Вы-ы-ы-с- е-е!

— Нужно заказывать заранее.

— Тогда сколько можете!

Обретение клиенткой человеческой речи вызывает лёгкое подёргиванье бровей. И ноль комментариев.

— В наличии — только мелкие купюры.

— Хо-хо-хор…

У меня в руках — открытка из тайника Бабуленции. Вернее, её дубликат. Это называется банковская сберкнижка. В ожидании денег у окошечка кассира я пытаюсь разобраться с её содержанием. Оно сплошь из цифр. И они мельтешат перед глазами. Тогда я ставлю задачу полегче — просто сосчитать количество знаков. У меня получается — семь. И все разные. Выходит, что сумма некруглая. Значит ли это, что на вклад шли проценты? Мы хоть из «дурки», но про эти дела кое-что кумекаем.

Эх, Бабуленция, не откажешь тебе в умении держать рот на замке. Хоть бы одним словечком намекнула. Мол, не дрейфь, внученька! Есть у тебя финансовая подушка безопасности.

Но Бабуленция — кремень!

Говорят, древние евреи так благоговели перед именем своего Бога, что даже имя «Иегова» не называли вслух. Вот и я- Мирра из города Мирного поостерегусь. Пусть это будет сумма из семи цифр.

Вилен оторвался от компьютера и подошёл к окну. За ним буйствовала весна. Эх, дотронуться бы сейчас до клейких листочков! Вдохнуть их запах! А это деревце — ну вылитая иллюстрация к томику стихов.

Он сделал несколько движений руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, и вспомнил, что не сменил домашнюю одежду. Ну и хрен с ним! Сегодня он сделает себе поблажку. Суббота! В его прежней жизни день хоть и не праздный, но с укороченными рабочими часами. Только вот чем заполнить эти шесть раз по шестьдесят минут?

Жена вот находит себя занятия. Судя по звукам доносящимся из ванной, сегодня настал черёд всем этим баночкам, флакончикам и коробочкам, что теснятся там на полках. Он же лишён подобного поля деятельности. Правда, можно занять руки каким-нибудь мелким ремонтом. Например, обновить обои в прихожей. Но в таком случае пришлось бы заказывать материал по интернету, а Вера — противница такого способа отоваривания. Ей требуется походить по торговому залу своими ножками, а ручками потрогать вещь.

Вилен глянул на часы. Они отмерили ещё 9 минут карантина. «Всего 9 минут».

Он ещё поглазел на пустой двор и вернулся за рабочий стол. Немного пошлялся по Интернету. Ничего интересного. Один Ковид-19. Тогда он принялся искать что-нибудь душевное на ютубе. Музыка! Её оказалось достаточно много. К примеру, итальянская эстрада.

Память-это шаровая молния! Она врывается в мозг при первых же тактах «Либерты» в исполнении этой давно распавшейся супружеской пары. От наплыва чувств он никак не может вспомнить их итальянские имена. Зато перед глазами во всех деталях встаёт наряд Капы: модный тогда серебристый комбез, бежевые туфельки с заострёнными мысками. У девушки-тёмные волосы. Свои, некрашеные. Они ниспадают на плечи крупными волнами. «Либерта!» — разносится по парку культуры и отдыха. Капа и он сидят в кабинке колеса обозрения и сверху любуются городом.

Он тогда едва не сделал ей предложения. Да, было дело. Но так и не решился. По какой-то причине. Впрочем, причины были хорошо сформулированы и высказаны матушкой Вилена. Девушка старше жениха. Без высшего образования. Да и статусом не вышла. Подумаешь, полиграфист! Нет, профессия на родительницу впечатления не производила, хотя сама-то из простых. Плюс пролетарская закваска. Один выбор имени для сына (Вилен — это Владимир Ильич Ленин) чего стоит. Тем не менее мечтала о невестке из образованных. Но самый главный довод не в пользу Капы: «Эта женщина тебя пережуёт и выплюнет!»

Однако Генку, в объятиях которого Капа и утешилась, сила женского характера не отпугнула. А может статься, даже притянула. По крайней мере, в паре с ней он тогда много дел наворотил. А вот замуж так и не позвал. Да, видно, девушке это было не важно, ибо она сразу и в открытую стала жить с ним. И факт этот окончательно исцелил сердце Вилена.

Ну да… исцелил. Только вот даже в этом исцелённом сердце Капа продолжала жить. Иначе к чему все эти мысли о женщине, чья жизнь на этой земле завершилась?

Вилен Владимирович рывком поднялся из компьютерного кресла, отчего одно колёсико протестующе заскрипело. Он снова стал мерить шагами пространство, а мозг буравила мысль:

«Почему не лаяла та псина?»

Единственный аргумент в пользу обвиняемой.

Но не полный же профан сидел в кресле судьи?

А до суда был ещё следователь…

А если посмотреть с другого ракурса. Если это не Капа, то кто?

Ясное дело, что он из «Голубятни». Или по крайней мере проживал здесь прежде. Таких — немеряное число, включая его самого. Только вот у него, в отличие от этого бармалея, отсутствует мотив. Серьёзный мотив. Прежние их отношения с Капой — это во внимание никак не может приниматься.