— Что ты делаешь! — вскрикнула она, заметив, что ее голос неожиданно сорвался на писк, что, кажется, забавляло Керана. Она втянула воздух в легкие и попыталась успокоиться, но его присутствие так близко к ней, когда она безошибочно чувствует его мускусный запах, не очень-то помогало ей успокоиться, как ни тяжело это было признавать.

***

Мускус — это запах, чаще всего животного происхождения, секреция специальных желез, привлекающая противоположный пол для размножения. Такие железы есть у некоторых видов млекопитающих, змей и крокодилов. Есть растительные источники мускуса. Для всех он пахнет по разному. Чаще всего запах нравится. При испытаниях люди отмечали что мускус пахнет корой дерева, чистым человеческим телом, специями, запах сладкий, дурманящий, притягательный, очень теплый, мягкий, устойчивый.

***

— Ну, видишь ли, я бы сказал, что это довольно очевидно, — пробормотал он, и прежде чем Тесса даже поняла что-то, быстро взял стакан и переставил его на приборную панель.

— Что очевидно? — спросила она, только позже осознав, что это был гарантированно не лучший вопрос, откровенно глупый вопрос, предназначенный для того, чтобы раскрепостить Керана и позволить ему играть в свою извращенную игру «Разозли Ведьму и одновременно прекрасно проведи время». Черт возьми! Как она его ненавидела! Блеск в темных глазах Керана заставлял ее все больше и больше убеждаться в этой мысли.

— А это очень интересный вопрос, моя милая. — Он еще теснее прижался к ней, его рука, которая до недавнего времени покоилась на подлокотнике, скользнула вниз по ее правому плечу и слегка погладила кончики её пальцев, вызвав у Тессы едва заметную дрожь возбуждения. — Допустим, я хочу обнять свою жену, разве это грех? — Он озорно улыбнулся и начал нежно скользить губами по щеке Тессы.

— Так ты догадайся, поскольку я не твоя жена! — Его слова, или, скорее, титул, которым он ее наградил, вернули ей столь долгожданное холодное здравомыслие. Она больше никогда не позволит какому-то Ликаю поработить ее! Никогда! Она не хотела больше испытывать те чувства, при которых ей пришлось выбирать между собственной самооценкой и просто жизнью. Потому что именно этим она и занималась все то время, пока Кассиан имел ее. Она постоянно отказывала себе, пока со временем не поняла, что медленно и верно превращается в хрупкую марионетку. Марионетка, беззаветно служащая своему хозяину. Это осознание стало для нее, пожалуй, самым большим ударом. Она всегда гордилась своим происхождением, своей силой и репутацией женщины, женщины, которая в одно мгновение превратилась в образцовую шлюху, которая дергалась, как испуганная лань, при каждом движении Кассиана, пугаясь даже собственной тени. — А теперь отпусти меня немедленно! — она обхватила своими руками его ладони, которые уже начали медленно ползти вверх по ее телу, и оттолкнула их в сторону. Но это все равно ничего не изменило во взгляде Керана, который на нее смотрел как верный пес.

Подожди, моя милая, я очень скоро преодолею ту стену, которую ты возвела вокруг себя, пообещал он себе, не переставая рассматривать женщину, которая, несмотря на то, что находилась всего в нескольких сантиметрах от него, была очень далека.

Это было странно, он не мог не видеть ее выражение лица, всякий раз, когда оно становилось задумчивым, отдаляло её от него еще больше. За этим должно что-то стоять. Ибо он не верил, что все это, и испуганные взгляды, которые прямо-таки излучали шок, когда она ударила его, ожидая ответной реакции, были просто лишь странным совпадением. Нет, это точно не так, — он еще, в последний раз, взглянул на свою Ведьму рядом с ним, сидящую со сложенными на коленях ладонями. За ее поведением скрывалось нечто большее. В конце концов, на то он и Ликай и, следовательно, чрезвычайно любопытен.

— Я бы сказал, что мы услышали достаточно. Что ты думаешь? — негромко спросил Эйлам, поднимаясь с промерзшего камня пещеры, на внешней стороне которой они с Аннеликом таились и подслушивали весь разговор между Яксаасом и двумя Кентаврами, пришедшими за советом, пользуясь своим непревзойденным вампирским слухом.

— Что ты абсолютно прав, брат, — заметил Аннелик, осторожно выглянув из-за острого края скалы и увидев двух мужчин, стоявших примерно в десяти метрах под ними.

— И что? На что это похоже? — спросил Эйлам, прижимаясь всем телом к скале, чтобы защититься от бушующего снега, закидывающего его яростными порывами ветра.

— Мы должны подождать, они все еще там, — тихо ответил Аннелик, также крепко прижимаясь к камню под ним. Он не хотел рисковать быть обнаруженным Кентаврами, после того, как они приложили такие усилия, чтобы спокойно наблюдать за ними. Он сжал компас, что привел их сюда, в руке чуть сильнее. Очень умная штучка. Он прищурил глаза от удовольствия и растянуть губы в довольной улыбке.

Ему очень нравилось, как легко все проходит. Но самом деле, если честно, он был немного разочарован тем, что все оказалось не так сложно, как могло бы быть. Как воин и военачальник, он привык к определенным сложностям, которые воспринимал как должное, поэтому неудивительно, что он находил эту незначительную шпионскую миссию скучной. Но главное, что он узнал именно то, ради чего сюда пришел.

Хуже, однако, будет выжимать из этого Сиренянина добровольно пожертвованные слезы.

Подсознательно он подозревал, что Бессмертный определенно не из тех существ, которые тихо плачут где-нибудь в углу комнаты, разбрасывая эти столь ценные соленые капли. Им придется действовать по-другому, размышлял он, и уже знал, что эта часть будет совсем не простой. Тот факт, что Сирены были очень гордыми существами, усугублял ситуацию, а если добавить к этому типично мужское тщеславие и характер самца, который никогда не позволяет себе проявлять слабость, то все становилось запутаннее с каждой секундой.

Ему придется очень сильно постараться и найти какую-нибудь слабость, которая позволит легко манипулировать этим Бессмертным и заставить его делать именно то, что нужно Вампиру, в его случае, плакать.

— Они начинают удаляться, — отметил Эйлам. Аннелик наклонился вперед и увидел две мужские фигуры, исчезающие в густой метели.

— Ты прав, — кивнул он головой и снова надел на глаза свои снегозащитные очки. — Похоже, мы можем медленно спускаться, — продолжал Аннелик, следя за Эйламом, который начал медленными движениями сползать вниз по скале.