— Я… я… ты знаешь, мама…, - начал бормотать Эйлам, быстрым движением руки проверив часы на запястье и тихо присвистнув. — Ого, прошло уже несколько часов! Мне нужно идти… У меня назначена встреча с Ларреном! Нам нужно обсудить кое-что важное! До встречи! — Он продемонстрировал свой план побега, схватив кожаную куртку, перекинутую через подлокотник кресла, и набросил ее на плечо. — И, кстати, еда была потрясающей, в остальном — как всегда. — Он подошел к ней, слегка наклонился и поцеловал в обе щеки. — Папа, — кивнул он в знак подтверждения и молниеносно исчез из комнаты. Аннелик еще долго сидел с открытым ртом и просто смотрел, как предатель Эйлам, из-за которого он ввязался во все это, вырывается из лап их любимой матери с победной полуулыбкой, подаренной ему.

— Так что, похоже, здесь остался только ты, золотце, — сказала Солита чересчур сладким голосом, от которого волосы на загривке Аннелика зашевелились. Это не предвещало ничего хорошего! — Неважно, по крайней мере, у нас будет больше времени на себя. — Она приятно улыбнулась и погладила своей тонкой ладонью Аннелика, который от прикосновения дернулся. Но Солита, казалось, ничего не замечала и продолжала очаровательно улыбаться.

Нет! Только не это, Святой Отец Вампиров! Несмотря на то, что его считали очень грозным воином, сейчас он чувствовал себя маленьким мальчиком, который украл конфеты из кладовки и подвергается перекрестному допросу.

Аннелик перевел взгляд на отца, который послушно ел все овощи, которые Солита положила ему на тарелку, посылая ей благодарные взгляды.

— Это будет замечательно, — сказал тот почти неслышно, но Солита все равно прекрасно услышала его слова.

— Да? А теперь расскажи мне, каковы твои планы на будущее. Ты не думал о том, чтобы остепениться? Как ты думаешь, разве это не было бы замечательно? Я разговаривал с Линнэ на днях, и она сказала… — Слова Солиты превращались в пыль в его голове, просто бла-бла-бла. Аннелик крепко стиснул челюсти, приподнял уголки рта в улыбке, напоминавшей скорее страдальческую гримасу, и кивал головой в такт словам матери, чтобы у нее случайно не возникло подозрения, что он на самом деле ее совсем не слушает. — Так что ты скажешь? Хелия была бы идеальной парой и матерью моим внукам! Ты должен с ней познакомиться! Она умная девушка, даже в таких вещах… — Она наклонилась к нему и озорно подмигнула, — …ты знаешь что, — добавила она, на случай, если он все еще не знал, о каких вещах она говорила. Аннелик побледнел еще больше и в отчаянии перевел взгляд с Солиты на Дрея, который не осмеливался вступать в речь своей жены. Черт возьми! выругался про себя и изо всех сил пытался придумать, как выйти из этой ситуации без ссоры, которая наверняка возникла бы, если бы он решил высказать другое мнение по этому вопросу, отличное от мнения его любимой матери.

Поэтому он просто сказал: — Разве больше не будет брокколи? — Он задал вопрос, который не пришел бы ему в голову даже в самом диком кошмаре. Взгляд Солиты метнулся сначала к тарелке, которая была буквально переполнена зеленью, а затем на него. — Обожаю брокколи! Это мой любимый овощ! — В доказательство своих слов он наколол непривлекательно выглядящий кусок травы, положил его в рот с притворным блаженством, и с трудом сглотнул. — Восхитительно! — заметил он, приступая ко второму куску.

— О, конечно! Я очень рада, что ты, наконец-то, научился есть овощи, если бы я знала, что они тебе так нравятся, я бы приготовила намного больше, но неважно, вот еще кое-что… — она встала из-за стола, подошла к духовке и достала что-то вроде блюда для выпечки, — …ах, вот оно! — сказала она, вся в предвкушении, и положила перед ним жареную репу. — Посмотри, что у меня здесь! Разве это не выглядит чудесно? Попробуй! — Она взяла вилку и ложку и начала выкладывать репу на его тарелку. — Если ты хочешь стать сильным мужчиной, то это самое лучшее, не так ли, дорогой? — Она обратила свое внимание на Дрея.

— Конечно, дорогая, — ответил отец.

Аннелику хотелось плакать от той ситуации, в которой он оказался! Он ненавидел репу, он ненавидел брокколи, но, возможно, он еще больше ненавидел попытки своей матери свести его с одной из этих…! Он мог только надеяться, что это… его глаза, изучающие свою тарелку… отвлечет ее внимание от мыслей о себе, как о любящем отце и муже.

— Похоже, нам придется разбить лагерь на ночь, — произнес Керан, его взгляд устремился на луну, которая начала подниматься в ясное ночное небо. Тесса только сморщила нос от отвращения и сложила руки на груди.

Ей не нравилась эта идея, как и все остальные, которые предлагал проклятый Ликай.

— Хм…, - просто сказала она, не желая излишне напрягать голосовые связки для того, на что у нее все равно не было шансов повлиять. Ликай нисколько не интересовался ее мнением.

Керан удивленно вскинул бровь и стал рассматривать женщину, которая так тихо сидела в тени. Он не мог поверить, что она не протестовала. На самом деле, за те несколько часов, что они шли, она отвергла все, что он предлагал.

— Ладно, легко, — сказал он, скорее самому себе, чем кому-либо еще, и дал полную свободу своим инстинктам, начав искать наиболее подходящее и безопасное место для их лагеря. Он втянул в себя порыв ветра, налетевший на них с севера, и сразу почувствовал запах воды. — Сюда, — позвал он, указывая пальцем в направлении ручья. Им была нужна пресная вода. Он неосознанно провел рукой по полупустой коричневой баклажке из оленьей кожи. Им нужно было пополнить запасы, и, если повезет, в ручье могла водиться рыба. Он облизнул пересохшие губы от этой мысли.

— Сколько еще? — спросила Тесса минут через двадцать неустанной ходьбы, убирая со лба прядь волос, которая упала, когда она споткнулась о ветку дерева.

— Скоро будем там, — заверил ее Керан, прокладывая путь через очередную поросль небольших деревьев.

— Жуть! — раздраженно подумала Тесса, глядя на свое полностью испорченное платье, которое было изодрано во многих местах. Не говоря уже о туфлях, которые она может сразу же выбросить, как и платье.

— Поторопись, я не могу держать это вечно, — пропыхтел Керан, чтобы привлечь ее внимание. Тесса сфокусировала взгляд и увидела, что он стоит под массивным стволом, который держал над головой, чтобы без труда пройти под ним. Она презрительно фыркнула.