Шрифт:
— Эта проклятая печать! Ненавижу тебя!
— Ник!
Вырываться было все сложнее.
Он поймал, схватил, скрутил, лишая возможности двигаться, прижимая к себе так сильно, что нечем дышать.
— Пусти, — прорычала я в бессильной ярости, не в силах понять, откуда слезы на щеках и губах.
Я же не хотела плакать. Не хотела показывать ему свою боль!
— И не подумаю.
— Ненавижу тебя! Ненавижу, Мейн-оир!
Пламя, вспыхнувшее в его глазах, было такой силы, что я замерла, забыв обо всем на свете.
Демон отпустил, но лишь для того, чтобы обхватить мое лицо руками, и поцеловал в губы.
Жадно, требовательно, болезненно.
С таким пылом и страстью, что я полностью растворилась в нем и этом огненном безумии. Жёсткие губы сминали мои, лишая даже возможности вырваться, выбивая почву из-под ног и воздух из легких — а я только недавно вновь научилась дышать.
Больно и сладко одновременно. Головокружительно, опасно и горячо.
Этот поцелуй, как клеймо, припечатывал меня к нему, лишая рассудка и права выбора.
«Ты моя! И только моя!»
Эта мысль пронеслась в голове, заставив похолодеть.
«Нет! Нет! Я не могу! Не хочу!»
Лишь спустя долгие минуты мне удалось освободиться. Застыть напротив мужа, пытаясь вырваться из черной бездны его тяжелого взгляда.
А потом…
Пощечина получилась звонкой. И болезненной. У меня даже ладонь загорелась.
— Никогда, — прошипела я, тяжело сглотнув и отступая на два шага назад. — Никогда больше не смей так делать!
— Прости, — криво усмехнулся Мейнор, а у самого огонь бушевал в глубине глаз. И ни капли раскаяния. — Не сдержался. Надо же было тебя как-то успокоить.
— Не так. Но не переживай, истерик не будет.
— А я и не переживаю. Я действительно позволю тебе уйти. Когда все закончится. Если ты сама этого захочешь.
Это уже было.
«Однако, если вдруг ты передумаешь и решишь, что готова к более тесному сотрудничеству, то я не буду против».
— Опять твои игры? — скривилась я. — Только я не передумаю. И не мечтай.
— Мечтать не стану, — кивнул Мейнор. — Буду действовать. И сделаю все, чтобы ты осталась со мной, Николетта Дэрринг. Больше никаких игр, загадок и реверансов. Ты моя жена, пока номинально, но я сделаю все, чтобы наш брак стал реальностью.
— Ты… угрожаешь мне?
— Нет, предупреждаю, что не отступлю от тебя и сделаю своей.
— Этого не будет! — выкрикнула я, стараясь скрыть волнение.
— Давай поспорим?
— Что?
— Давай поспорим, Ник.
— Что за глупости, — пробормотала я.
— Боишься проиграть? — тут же зацепился демон.
— Нет! Но это глупо! Спорить на собственную жизнь.
— Зато интересно. Если до того момента, как мы найдем печать, ты по-настоящему не станешь моей женой, то я отступлюсь и больше никогда тебя не потревожу, сделаю все, чтобы наш брак признали недействительным, прилюдно попрошу у тебя прощения. Могу даже компенсацию выплатить.
— Не надо, — отозвалась я, все еще отказываясь верить, что это не шутка. — Мне не нужна компенсация.
— Значит договорились?
— А если выиграешь ты?
Мейнор одарил меня такой улыбкой, что у меня коленки задрожали.
— То ровно через год ты родишь мне сына. Или дочь. Не важно. Я буду рад любому младенцу. Лишь бы он был наш.
«Пресветлая, спаси и сохрани!»
8.3
Ребенок.
Мальчик или девочка.
Действительно не важно.
Розовые щечки, крохотный подбородок, аккуратный подбородок и глазки-пуговки. Темный пушок на голове. Не черный, как у отца, а просто темный. Такой мягкий, невесомый.
Маленькое тельце со сладкими складочками в ворохе белоснежных кружевных пеленок.
Пальчики… крохотные, пухленькие. Так хочется поцеловать каждый.
Прижать его к груди, затискать и задохнуться от сладкого, только ему присущего аромата. Аромата нашего ребенка.
— Нет!
Не крик, не стон… страх.
Я ведь забыла об этой мечте, забыла и похоронила в задворках сознания. Как можно дальше, чтобы точно не вспомнить. Смирилась, что никогда не смогу стать матерью. Мой удел признавать детей моего мужа.
Одна мысль об этом вызывала тупую боль в груди.
«Пресветлая, как мне вообще пришло такое в голову? И я еще гордилась тем, что нашла выход из положения, считала себя умной. Дура!»
— Нет? — обманчиво ласковым голосом переспросил Мейнор.
Мне невыносимо от его взгляда, от темного пламени, от которого все внутри горит. Я горю от фантазий, что уже не забыть.
Кто бы мог подумать, что всего одна фраза перевернет все вокруг.
В голове уже начала рождать мысли о том, что не все так страшно. Подумаешь, обманул, солгал. Может стоит простить, смириться, ради чего-то большего?