Шрифт:
Волосы тяжелой волной упали на плечи и спину, укрывая словно саваном.
— Николетта? Николетта, что с тобой? Что случилось?
Подняв глаза, я увидела перед собой Эмира.
И он лгал мне. А чего еще ждать от друга и помощника повелителя? Он же клятву давал.
…клятва…
— Мне нужен экипаж. Немедленно, — велела я.
— Зачем? — тут же нахмурился демон, бросив взгляд мне за спину.
Я знала, что Мейнора там нет. Я бы почувствовала.
— Мне надо съездить в одно место.
— Мейн-оир знает?
— Либо ты прикажешь подать экипаж, либо я пойду пешком, — пригрозила я, окинув демона ледяным взглядом. — Кроме того, я жена Повелителя Аргарайга. Ты смеешь мне отказывать?
Эмир вздохнул, отводя взгляд.
Отлично, его вина сейчас мне на руку.
— Не переживай, сбегать не стану. Это не в моих интересах, — добавила я, отправляясь в сторону выхода.
— Но куда мы едем?
— В главный храм Вилеса.
Глава восьмая
— Понимаю, ты злишься на Мейн-оира, — неуверенно начал Эмир.
Не сразу.
Мы минут десять ехали молча. Я смотрела в затемненное окно, щурясь от яркого солнца, от которого не спасала даже магическая защита, демон — на меня, пытаясь собраться с мыслями и начать этот неприятный разговор.
Дышать стало гораздо легче.
Оказывается, для этого надо было просто принять решение, и сразу все наладилось. Даже рвать и метать не хотелось. А лишь действовать.
Я уже меняла свою жизнь и ничего, поменяю еще раз.
Выстою, выдержу, смогу!
— Не злюсь, — возразила я спокойно. — И ненависти нет.
Ну как ему объяснить, что ничего нет.
Внутри такая пустота, что даже страшно становится. Неужели я действительно стала такой равнодушной? Или может это равнодушие напускное? И стоит мне вновь увидеть источник своих бед, как все начнется сначала.
Я ведь до последнего не верила, что мне так легко дадут уехать из дома. Каждую секунду ждала, что вот сейчас тай-шер окажется на пороге и остановит меня. Но ничего этого не произошло. Мне действительно дали уехать.
Может дело в том, что Мейнор уверен, что я никуда от него не денусь?
— Понимаю, ему стоило тебе рассказать. Я и сам не знаю, почему он скрывал правду.
— Не волнуйся, я знаю.
Из-за печати.
Кто бы мог подумать, что я тогда угадала.
Все из-за этой проклятой печати. Мейнор решил, раз не может получить её обычным способом, надо действовать по-другому. Иных причин лгать с самого начала у него не было.
Эмир тихо прокашлялся:
— Николетта, не знаю, что ты там знаешь, но не торопись. Мейнор… ты действительно ему очень дорога.
— Конечно, — согласилась я.
Очень дорога!
Ведь от меня и печати зависит благополучие мира. Как тут не быть дорогой.
Я с силой сжала ткань платья, стараясь успокоиться.
«Нет, никаких эмоций, никаких истерик. Я сильнее этого. Сильнее всего! Скоро все закончится. Я сама буду вершить свою судьбу. Больше никто не разобьет мне сердце!»
— Николетта…
— Я не хочу обсуждать повелителя, — оборвала я демона. — Так что не надо выгораживать его и объяснить поступки. Думаю, он и сам отлично с этим справится.
— Хорошо, как скажешь, — согласился Эмир и выглянул в окно. — Мы приехали.
Карета остановилась через пару секунд.
— Я помогу тебе.
Мужчина первый выскочил на улицу и замер, подавая мне руку.
Как же на улице было жарко! Стоило выглянуть наружу, как меня обдало таким жаром, что кожа защипала, а на глазах выступили слезы.
— Быстрее, внутрь.
Тут я спорить не стала, прячась под навесом. А оттуда в храм.
Итак, я снова пришла на поклон к грозному богу Вилесу, покровителю Пустоши и демонов. К тому, кто не признает ошибок, ненавидит слабость и трусость и жестко наказывает за ложь и предательство.
Мне бояться было нечего. Не я обманывала и не я ошиблась. Пусть же вразумит своего подопечного.
Храм сильно отличался от той пещеры, где мы когда-то с Мейнором принесли друг другу клятвы верности.
Огромная зала с высоченными потолками, расписанными яркими красками. Стены из темно-зеленого камня, белые колонны, множество узких витражных окон, свет из которых создавал яркие краски на темном полу. А посреди огромная статуя Вилеса из темно-серого камня. Статный, бородатый мужчина с нахмуренными бровями, который гордо стоял, глядя вперед, удерживая в руках тяжелую секиру. А в его ногах на огромном желтом блюде ярко горело магическое пламя, символизирующее вечность и непрерывность.