— Возможно. Но доказательств нет. Энниган все это время был на службе в королевстве Маринай. Тому есть доказательства и свидетельства. Он не мог перемещаться, не мог участвовать в похищении герцога Альбери и нападении на тебя.

— Он мог кого-то нанять, — заметила я.

— Мог. Тогда вопрос остается открытым. Кто тот таинственный маг в маске? Незарегистрированный, неуловимый и очень опасный.

— Разве это вообще возможно? Скрыть дар и развить его до таких высот? Тот человек в маске очень силен. Вызвать посреди столицы псов Пустоты, помочь Форману с теми тварями. Это действительно сильный маг.

— Дар не скрывали. Скорее всего его запечатали, — отозвался Мейнор, задумчиво барабаня пальцами по сидению. — Или думали, что запечатали, а на самом деле дар развивался и рос. А его владелец втайне занимался магией.

— Но зачем запечатывать? — нахмурилась я. — Думаешь, это наказание? Он совершил что-то плохое и поэтому его подвергли запечатыванию?

— Нет. Скорее всего это было сделано в детстве.

Я все равно не понимала.

— Но зачем?

— Может родители не хотели иметь ребенка мага. Для тебя это может быть удивительно, но подобные случаи встречаются и довольно часто.

— Но быть магом почетно.

— И опасно. А иногда дар так слаб, что развивать его — терять драгоценное время.

Логика в этом была, но…

От одной мысли, что папа мог запечатать мой дар в детстве, чтобы не рисковать, дрожь прошлась по телу. Это словно лишиться себя.

— Мы можем найти списки тех, кого запечатали в детстве? — предположила я.

— Сомневаюсь. Такие записи не велись. В них не видели смысла. Зачем конспектировать блокировку дара, это бессмысленно.

— Жаль. Это бы очень нам помогло, — вздохнула я, быстро расстегивая пуговички пальто.

Карета, благодаря кристаллам, согрелась и становилось жарко и душно.

Расстегнув все пуговички. Я размотала шарф, бросив его рядом на сидение, и распахнула полы пальто.

— Как прошла встреча с Колхауном? — вдруг спросил Мейнор.

Его голос звучал ровно и даже почти безразлично, но я сразу уловила напряжение.

— Ты следишь за мной, дорогой муж? — усмехнулась едва слышно, поднимая на него взгляд.

И точно, в глубине темных глаз полыхает напряжение. Я и забыла, что они у него темно-серые. Все время, что мы вместе, они то черные, то с оранжевыми бликами.

Наверное, я всё-таки плохо влияю на демона, постоянно выводя из равновесия.

— Разве это не моя обязанность беспокоиться о тебе, дорогая жена, — в тон мне ответил Мейнор.

— Еще немного и я решу, что ты ревнуешь.

Ну не могла я не воспользоваться случаем. Если он подозревал меня в ревности к принцессе, то пора ответить тем же.

Но не получилось.

— Что поделаешь, я действительно ревную, — спокойно произнес муж, слегка приподняв уголки губ в хищной улыбке. — И не боюсь в этом признаться.

Напряжение между нами все нарастало.

Как там сказала аймитэ Фурдайн? Между вами искрит?

О да, теперь я тоже это чувствовала и замирала от восторга.

— Разве демоны ревнуют?

«Осторожнее, Ник, осторожнее…»

Мне нравилась эта игра, флирт, балансировка на краю чего-то невероятного. Когда нервы напряжены до предела, а каждая улыбка и взгляд имеет двойной смысл.

— А почему я не могу ревновать собственную жену? — Улыбка на его лице становится все более опасной, а взгляд пробирает до самых костей. — Свою Единственную?

— Разве я давала повод для ревности?

— Мне хватает того, что твой бывший жених крутится рядом. Разве он не должен сопровождать свою невесту? Как её там?

— Мелисса, дочь графа Ольза.

— Точно. Так о чем вы разговаривали с Колхауном?

— Он спрашивал, счастлива ли я, — произнесла я, облизав пересохшие губы.

Здесь всё-таки слишком жарко.

Небольшая заминка, во время которой муж каким-то странно-голодным взглядом впился в мой рот, и хриплый вопрос:

— А ты счастлива?

— Почти, — прошептала я, провокационно усмехнувшись и слегка приподняв подбородок.

По вспыхнувшему пламени в его глазах я видела, что демон принял мою игру.

— И чего же вам не хватает для полного счастья, герцогиня?

Он легко переходит на вы и это тоже часть игры.

Обманчиво-вежливый тон, от которого внутри все вспыхивает.

Его слова никак не вяжутся с огнем, что бушует в глубине глаз.

«Тебя. Себя… нас…»

— Разве это не ваша обязанность, герцог, беспокоиться обо мне?