От возбуждения Керрик забыл о ее слезах и тревогах, привлек ее к себе и громко засмеялся. Он знал теперь о детях, видел их рождение и гордость родители и никак не мог понять, почему Армун плачет, вместо того, чтобы радоваться. Она не хотела говорить с ним и продолжала отворачивать лицо. Сначала он тревожился, затем начал злиться на ее молчание и наконец встряхнул ее, когда она запричитала громче. Впрочем, он тут же устыдился сделанного, вытер ее слезы и привлек к себе. Когда она успокоилась, то уже знала, что ему рассказать.

– Ребенок будет девочкой, и лицо ее будет похоже на мое, - сказала она, касаясь отверстия во рту.

– Это будет хорошо, ведь ты прекрасна.

Она слабо улыбнулась и ответила:

– Только для тебя. Когда я была маленькой, все указывали на меня и смеялись, я я никогда не была счастлива, как другие дети.

– Но теперь над тобой никто не смеется.

– Это потому, что ты здесь. Но дети будут смеяться над нашей дочерью.

– Не будут. Вместо дочери может быть сын, и он будет похож на меня. У твоей матери иди отца губа была такой же, как у тебя?

– Нет.

– Тогда почему это должно быть у нашего ребенка? Значит, ты одна имеешь это, и я счастлив иметь женщину с таким лицом. Тебе незачем плакать.

– Я не буду, - она вытерла слезы.
– Я больше не буду беспокоить тебя своими слезами. Ты должен быть сильным и крепким, когда завтра мы отправимся в горы. На той стороне действительно будет хорошая охота?

– Конечно. Мунан говорил об этом, а он там был.

– А будут там... мургу? Мургу со смертоносными палками?

– Нет. Мы оставий их здесь и уйдем туда, вде они никогда не появятся.

Он не упомянул о темных мыслях, которыми не хотел делиться ни с кем. Вайнти была жива, а она ничего не забудет и не успокоится до тех пор, пока все тану не будут мертвы.

Они могут уйти, но так же, как ночь следует за днем, она последует за ними.

Глава восемнадцатая

На пятый день местность начала подниматься. Западный ветер стал холодным и сухим. Охотники Хар-Хавола нюхали воздух и радостно смеялись, ведь они хорошо знали эту часть мира. Они возбужденно переговаривались между собой, указывая на знакомые ориентиры, и торопились вперед, подгоняя медленно тащившихся мастодонтов. Херилак не разделял их радости, потому что понимал, что охота здесь плохая. Несколько раз он видел, что этой дорогой проходили другие тану, а однажды нашел остатки костра с еще теплым пеплом. Правда, самих охотников он ни разу не видел: видимо, они избегали приближаться к этой большой и хорошо вооруженной саммад.

Дорога, которой они шли, уходила все дальше и дальше в холмы, каждый из которых был выше предыдущего.

Однажды утром Хар-Хавола радостно закричал и указал туда, где поднимающееся солнце касалось высоких белых пиков. Это были покрытые снегом горы, которые им предстояло пересечь.

День за днем дорога поднималась все выше и выше, пока горы, бывшие сначала барьером впереди, не окружили их со всех сторов. Они казались бесконечными и грозными. Только когда саммад подошли ближе, они увидели, что из самого их сердца течет река. Вода была быстрой, холодной и серой. Они шли вдоль нее, следуя всем ее изгибам и поворотам, пока предгорья не исчезли из виду. Пейзаж тоже изменился: деревьев стало мокше, и болыпино-о из них были вечнозелеными.

Однажды на склоне горы над ними появились белые рогатые животные, прыгавшие по камням. Одно из них остановилось у края, и тут же стрела, выпущенная Херилаком, сбросила существо вниз. Его мех был курчавым и мягким, а мясо, поджаренное тем же вечером, восхитительно жирным. Хар-Хавола облизал со своих пальцев жир и удовлетворенно хмыкнул.

– До сих пор я только однажды ел горного козла. Их очень тяжело добыть: они живут только высоко в горах. Кстати, сейчас нам нужно подумать о корме для мастодонтов и дровах для наших костров.

– А это зачем?
– спросил Херилак.

– Мы идем выше. Скоро не будет деревьев и даже трава станет чахлой и скудной.

– Значит, нам нужно взять все необходимое, - сказал Херилак. Без палаток волокуши нагружены слабо. Мы загрузим их бревнами, а для животных возьмем молодые побеги с листьями. Они не должны страдать от голода. А есть ли там вода?

– Нет, но это неважно, мы можем растапливать снег.

Хотя дни были еще теплыми, по утрам уже начались заморозки, и мастодонты недовольно ревели, выдыхая облачка пара. Хотя многие были недовольны тем, что стало труднее дышать, Керрик радовался всему, что было для него новым.

Прозрачность воздуха доставляла ему удовольствие так же, как и тишина гор. Все это здорово отличалось от влажной жары, пота и насекомых юга. У ийлан были болота и бесконечное лето, что вполне подходило для них. Ийланы сочли бы жизнь здесь невозможной. Здесь был не их мир, так почему бы им не оставить его тану?

Хотя Керрик то и дело поглядывал на небо, он не видел больше репторов или других птиц, которые могли бы следить за их передвижениями. Возможно, ийланы больше не преследовали их, и люди наконец-то избавились от своих врагов.