– Да, к вечеру здесь соберутся лучшие нюхачи Вольницы.

– Это хорошо, - ответила я и между нами повисло неловкое молчание. У каждого в голове роились с десяток вопросов и никто не решался спросить первым. Я пыталась подобрать правильные слова, как вдруг Килан меня опередил:

– Значит, ты уезжаешь?

Я замерла, пытаясь расслышать каждое слово и интонацию. Говорил ли он это небрежно или с сожалением, я так и не смогла понять.

– Я вынуждена, - уклончиво ответила на его вопрос. Я поймала на себе его долгий испытующий взгляд и где-то внутри меня прорвало плотину.
– Давай поедем вместе!

Уголки губ Килана потянулись вверх и я уже было обрадовалась. К счастью или нет, оборотень быстро спустил меня с небес на землю.

– С чего бы это вдруг?
– его насмешливый тон заставил меня пожалеть о сиюминутной слабости. Тоже мне, нашла кого жалеть...

– Здесь оставаться опасно. Не ты ли пару часов назад нашел тело истерзанного иного в лесу?!

– Ничего. Г оворят, молния два раза не бьет в одно и то же место.

– Как странно, а мои источники говорят, что оборотню навредить практически невозможно. По крайней мере говорили до недавнего случая.

– Маловато. Не убедила, - кот пожал плечами и отвернулся к книжному шкафу. Корешки книг ему сейчас стали интереснее меня. Несносный котяра.

– Ну а как насчет обоняния? Не так давно ты говорил, что пока я рядом, то снова чувствуешь запахи, - довод даже по моему мнению был слабый, скорее во мне просто взыграла обида.

– Послушай, Шелли, - вдруг резко выдохнул оборотень и повернулся ко мне.
– Лучше лишиться нюха, чем гордости. Решила взять меня с собой как какую -то ручную собачонку? Будешь расчесывать шерсть, обвешивать бантами и наливать сливки в блюдце?

– Нет, я просто...
– хотелось оправдаться, но Килан не дал такой возможности.

– Ты просто не подумала, что я не кот, готовый коротать с тобой всю жизнь, а человек со своими чувствами?
– обвинение было заслуженным, но тон его был слишком резким. В глазах предательски защипало и мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы унять непонятную самой себе истерику.

– Я хотела как лучше.

– Получилось как всегда, - сухо произнес Килан, не щадя теперь и моих чувств.
– Тебя, наверное, заждались. Прощай.

Сил смотреть на его удаляющуюся спину я в себе не нашла, отвернулась от окна, чтобы не видеть. Обида жгла грудь и именно она заставила по-детски еле слышно прошептать:

– Не так уж сильно ты любишь булочки.

– В пекарне Длиннохвоста их полно, - со слухом, в отличии от обоняния, у Килана никаких проблем не было.

Ловко забравшись на подоконник, он спрыгнул на покатую крышу. Я даже грохота никакого не услышала, не говоря уж о звуках падения. Что ж, видимо не впервой сбегать из женских спален через окна и не впервой таиться. И я буду самой настоящей наивной дурой, если начну лить слезы.

Обвела комнату взглядом. Я всегда знала, что рано или поздно, мне придется покинуть родительский дом, и никогда не думала, что это будет так тяжело. Хотелось забрать с собой все и ничего одновременно. Разве такое бывает?

Собрала небольшую сумку лишь с самыми необходимыми вещами, гневить мисс Элоизу я пока не торопилась.

– Я готова, - спустилась вниз к родителям, натянуто улыбаясь.

Отец держался отстраненно, а мамины глаза лихорадочно блестели, так, как -будто она пыталась найти сейчас тысячу причин, чтобы оставить меня дома, но не могла.

– Отлично, милая, - одна Элоиза была рада спешке.
– А где твой питомец?

– Бон, мой пес, на улице.

– О, собачка! Фин тоже любит собак, у нас в поместье есть прекрасная псарня. У вас очень много общего, дети мои.

– Я рада, - вежливо ответила я, хоть ее слова и вызывали настороженность. Как может по-настоящему любить собак человек, у которого есть псарня. Меня коробило от самого слова. А может все дело и не в псарне...

Выходя из дома, я заметила, как переглянулись родители. Отец едва сдерживал улыбку. Я тоже предвкушала восторг от знакомства мисс Элоизы с моей собачкой.

– Святой праотец!
– с улицы раздался удивленный восклик.
– Это животное поедет с багажом.

Как бы мне не хотелось начинать споры с тетушкой в первый же день, слова сами слетели с языка.

– Бон - не животное, он почти как член семьи. Вы бы не стали везти собственного брата или ребенка в багаже, верно?

Я старалась говорить спокойно, но сказался тяжелый день, богатый на потрясения, и мой голос нет-нет, да срывался на крик. Мисс Элоиза прищурила глаза на мою гневную тираду, словно единственной ее целью было вывести меня на эмоции. Не знаю, чем бы все это закончилось, но вовремя вмешался отец.